Именно в промежуточном загоне я впервые и познакомился с 534-м. Перед приездом в Уэйл я сообщил Блэрам, что хотел бы проследить судьбу одного из бычков на протяжении всего жизненного цикла. Эд Блэр, старший из братьев, полушутя предложил мне для того, чтобы действительно разобраться в проблемах скотоводства, просто купить выращиваемого бычка. Мне очень понравилась эта перспективная идея.
Эд и Рич подсказали мне, как выбирать животное: у него должна быть широкая прямая спина и крепкие «плечи» – в общем, прочный «каркас», на котором можно нарастить много мяса. Я также сообразил, что в этом море черных коров породы Ангус нужно выбирать бычка с какой-то приметой, чтобы потом легче было найти его в стаде. И почти сразу после того, как я начал разглядывать девяносто с лишним животных, находившихся в загоне, к его ограде подошел бычок № 534 и посмотрел мне в глаза. У него был широкий прочный каркас и особая примета – три заметных белых звездочки на морде. Его я и выбрал.
3. Интенсивный откорм. Гарден-сити, штат Канзас
Переезд с ранчо на скотный двор, который мы с 534-м осуществили в первую неделю января (правда, на разных машинах), был очень похож на переезд из деревни в средневековый город. Да, откормочная площадка – это очень большой город, правда, перенаселенный, грязный и вонючий, с открытыми канализационными канавами, грунтовыми дорогами и удушливой атмосферой – в воздухе здесь постоянно висит пыль.
Урбанизация в мире крупного рогатого скота – это сравнительно недавнее историческое явление, но что-то мне подсказывает, что современные «коровьи города» должны напоминать людские города в том виде, в каком они существовали несколько веков тому назад, еще не тронутые современной санитарией. Дело тут обстоит так, как было, например, в Лондоне XIV века: в город поступают пищевые продукты, из города выходят потоки отходов, и при этом результаты работы пищеварительных трактов всех обитателей выставлены на всеобщее обозрение. Пребывание обитателей на ограниченном пространстве плюс наплыв «приезжих» со всех концов света вместе с отсутствием санитарии всегда приводили к распространению болезней. Но в отличие от средневековых поселений современные «города» животных не охватывают эпидемии и моровые поветрия. Не охватывают по единственной причине: здесь применяют современные антибиотики.
Большую часть дня я провел в Поки Фидерсе как турист: бродил по улицам, разглядывал обитателей города, осматривал местные достопримечательности, например возвышающийся над городом кормозавод, искал встречи со своим знакомым бычком… В любом городе можно найти уголки живой природы. Обычно они возникают как результат сделок между различными видами живых существ и землей, от которой все мы в итоге зависим. Вспомнив о ранчо, я подумал о том, что там экологические связи проявлялись как нельзя более отчетливо. Местная пищевая цепь строилась на траве: жвачные животные питались травой, трава черпала свою энергию от солнца. Ну, а как обстоит дело здесь?
Длинная тень от завода по производству комбикормов, падающая на город, наводила на мысль, что он построен на излишках американской кукурузы, точнее, на кукурузе и различных фармацевтических препаратах, которые нужно давать жвачным, чтобы они смирились с тем, что их единственным кормом будет кукуруза. Еще на ферме Джорджа Нейлора я понял, что кукуруза, на которой все строится, в данном случае участвует в совершенно другом комплекте экологических отношений, основанных на совсем другом источнике энергии: для того чтобы вырастить столько кукурузы, требуется использовать ископаемое топливо. Так что если считать, что современная площадка интенсивного откорма скота – это «город», базирующийся на производстве товарной кукурузы, то этот «город» плавает в невидимом нефтяном море. Как и почему сложилась столь своеобразная ситуация? Я пытался найти ответ на этот вопрос весь день, проведенный в Поки…
Естественно, я начал свой тур с кормозавода, огромного центра, где три раза в день с помощью компьютера производится еда для всех 37 000 обитателей «города» жвачных. Каждый день через эту мельницу проходит миллион фунтов корма! Ежедневно каждый час подъезжают к погрузочному люку трейлер за трейлером, чтобы доставить еще пятьдесят тонн кукурузы. Водитель открывает клапан в чреве цистерны, и золотой поток зерна – тонкая струйка великой кукурузной реки, берущей свое начало на Среднем Западе, – начинает течь по желобу в недра кормозавода. С другой стороны здания из автоцистерн закачивают в похожие на башни резервуары тысячи галлонов разжиженных жиров и белковых добавок. В ангаре рядом с мельницей находятся огромные чаны с жидкими витаминами и синтетическим эстрогеном, а также палеты с 50-фунтовыми (23 килограмма) мешками антибиотиков – румензина (Rumensin) и тилозина (Tylosin). Все эти ингредиенты автоматически смешиваются с сеном люцерны и силосом в качестве грубого корма, а затем распределяются по веренице самосвалов, которые три раза в день веером разъезжаются отсюда, чтобы те восемь с половиной миль (14 километров) желобов, которые имеются в Поки, всегда были заполнены кормом.
Грохот, периодически издаваемый комбикормовым заводом, идет от двух гигантских стальных роликов, которые вращаются в противоположных направлениях по двенадцать часов в день. Они дробят пропаренные кукурузные зерна и превращают их в теплые и ароматные хлопья, которые легче перевариваются в коровьих желудках. Это единственный ингредиент корма, который я попробовал, и, надо сказать, он был неплох: хлопья были не такие хрустящие, как Kellogg’s, но с более выраженным кукурузным вкусом. Остальные ингредиенты я проигнорировал: это были гидрогенезированный жир (говяжий жир, доставленный сегодня грузовиком с одной из ближайших скотобоен) и белковая добавка, липкая коричневая масса под названием Goop, состоящая из мелассы и мочевины. Мочевина – синтетическое соединение, получаемое из природного газообразного азота; Джордж Нейлор использует похожее вещество на своих полях в качестве удобрения.
Перед тем как посадить вновь прибывших на этот высококонцентрированный рацион, их несколько дней угощают на площадке свежим сеном из высоких трав. [Во время долгого переезда они ничего не едят и потому могут потерять до 100 фунтов (45 килограммов). По этой причине рубцы в их желудках приходится аккуратно «перезапускать».] В течение следующих нескольких недель они постепенно переходят на суточный рацион, состоящий из 32 фунтов (14,5 килограмма) корма, три четверти из которых приходится на кукурузу – почти половина бушеля в день.
Что заставляет вводить кукурузу в меню бычков на этой и вообще каждой второй американской площадке интенсивного откорма? Прежде всего, конечно, цена, но также и политика Министерства сельского хозяйства США. Минсельхоз на протяжении десятилетий стремился избавиться от излишков кукурузы, пропуская максимальное ее количество через пищеварительные тракты мясных животных, которые умеют превращать кукурузу в белок.
Мы привыкли считать кукурузный корм чем-то старомодным. Наверное, это так, если судить по детским воспоминаниям тех, кто вырос на Среднем Западе. Но в любом случае практика кормления коров огромным количеством кукурузы большую часть их жизни не является ни старой, ни особенно приветствуемой.
