Наша цель – сохранить за собой право отказываться, иначе у ваших и моих внуков не будет никакого выбора, кроме как поедать перемешанные, облученные, генетически извращенные, снабженные штрихкодом фекальные массы с примесями, которые будут централизованно поступать к ним со что-то там перерабатывающего комбината».
М-да…
Как я уже говорил, я получил от Салатина большую подборку цитат – но ни крошки еды. Перед тем как закончить телефонный разговор, я спросил Салатина, может ли он отправить мне одну из своих кур или, может быть, стейк. Фермер сказал, что не может. Я подумал, что он не хочет посылать такого рода товары обычной почтой, и дал ему мой аккаунт в курьерской службе Federal Express. Но Салатин имел в виду другое: «Нет, вы не поняли, – сказал он. – Я просто считаю, что после рассылки мяса по всей стране – пусть даже силами FedEx – в нем не останется ничего от органики или устойчивого развития. Извините, но не могу».
Он не шутил.
«Мы, конечно, можем заказать органический салат из долины Салинас или органические срезанные цветы из Перу. Но это не значит, что нужно это делать, если мы действительно серьезно относимся к таким понятиям, как экономия энергии, сезонность и биорегионализм. Если хочется попробовать нашу курочку – приезжайте сюда, в Свуп, и съешьте ее тут».
Так я в конце концов и поступил. Но, прежде чем приехать в Вирджинию и прожить неделю на ферме Салатина (моя жена назвала эту авантюру приключением в духе телешоу Пэрис Хилтон «Простая жизнь»), я провел несколько недель в поездках по «органической империи». Мне хотелось понять, насколько оправданы критические замечания Салатина, которые для меня оказались неожиданными. В Америке сложилась новая, альтернативная пищевая цепь. Я видел в этом обстоятельстве одни плюсы. То, что в 1960-е годы было маргинальным движением, превратилось теперь в процветающий бизнес – фактически в наиболее быстрорастущий сегмент пищевой промышленности. Так хорошо это или плохо? Я полагал, что хорошо. Салатин считал, что органическая пищевая цепь не может дотянуться до американских заведений фастфуда и супермаркетов, не принеся в жертву свои идеалы. Мне казалось, что это именно тот случай, когда лучшее – враг хорошего. Салатин же был убежден, что сам термин «промышленная органика» содержит в себе внутреннее противоречие. И я решил выяснить, прав ли он.
Глава 9
Большая органика
1. Пастбище в супермаркете
Мне нравится шопинг в супермаркете Whole Foods почти так же, как мне нравится бродить по хорошему книжному магазину. Наверное, это не случайно: ведь покупки в Whole Foods дают и литературный опыт. Тексты – неотъемлемая часть здешних высококачественных продуктов, которые часто украшены надписями типа «сертифицированный органический продукт», «гуманный откорм» или «свободный выгул». Как и прочие компоненты маркетинга, выразительная проза этикеток делает эту пищу действительно особенной, выводя яйцо, куриную грудку или пакет с рукколой из плоскости обычных белков и углеводов в новое пространство с гораздо более сложными эстетическими, эмоциональными и даже политическими измерениями. Возьмем, например, филе с надписью «свободный выпас», которое недавно попалось мне на глаза в мясном отделе. Согласно прилагавшейся брошюре, это была филейная часть бычка, который провел последние дни своей жизни «в красивых местах», что простирались от «высокогорных лугов с невиданным разнотравьем до густых ясеневых рощ и тянущихся на многие мили равнин, поросших полынью». Наверное, этот стейк должен быть намного вкуснее, чем такой же кусок мяса в магазине Safeway, где единственная сопутствующая товару информация дается в виде цифр (я имею в виду цену, которая – можно держать пари – в Safeway будет значительно ниже). Но я, похоже, не единственный покупатель, готовый приплатить за хорошую литературную историю…
С распространением органической пищи и нарастанием озабоченности по поводу полезности «промышленных» продуктов товары с аннотациями стали появляться едва ли не в каждом супермаркете, но Whole Foods постоянно предлагает самые передовые произведения этой «бакалейной» литературы. Во время недавнего визита в Whole Foods я положил в свою корзину яйца от «несушек-вегетарианок бесклеточного содержания» и пакет молока от коров, которые живут «без ненужных страхов и страданий». Я также приобрел дикого лосося, пойманного коренными американцами у поселка Якутат, штат Аляска (население 833 человека), и практически семейную реликвию – помидоры из Capay Farm, «одного из пионеров органического движения», по цене 4,99 доллара за фунт (около 10 долларов за килограмм). Один из органических бройлеров, которого я выбрал, даже носил имя: его, точнее ее, звали Рози. Мне рекомендовали ее как курочку, «выращенную на ферме, придерживающейся принципов устойчивого развития», которая находилась «на свободном выгуле» в Petaluma Poultry, то есть под крылом компании, «чьи методы ведения хозяйства направлены на создание гармоничных отношений в природе, поддержание здоровья всех существ и формирование натурального мира». Ну что, не самое благозвучное и даже не самое осмысленное предложение, но из него по крайней мере ясно, что сердце у автора находится в нужном месте…
В ряде отделов магазина меня фактически ставили перед выбором из разных литературных произведений, ненавязчиво конкурирующих между собой. Так, в молочном отделе некоторые пакеты органического молока несли надпись «ультрапастеризованное». Этот дополнительный шаг обработки подавался как благо для потребителя, поскольку он увеличивает срок годности. Но еще большее число местных молочных продуктов хвастались тем, что они не являются ультрапастеризованными. Подразумевалось, что эти продукты были более свежими, менее обработанными и, как следствие, более органическими. Увидев, что это молоко дали те самые коровы, которые живут без страданий, я даже почувствовал к ним некоторую зависть…
Вообще на данной конкретной этикетке много говорилось об образе жизни коров. Оказывается, эти породистые голштинки обеспечены «достойными условиями обитания, в том числе навесами и удобными местами для отдыха… В их распоряжении достаточно пространства, надлежащее оборудование и хорошая компания себе подобных». Все эти пассажи производили на меня сильное положительное впечатление вплоть до того момента, пока я не прочитал этикетку к другому продукту – к сырому, совершенно необработанному молоку. Этикетка гласила: «Наши коровы круглый год пасутся на зеленой траве». Эта аннотация заставила меня задаться вопросом, упоминались ли коровы, зеленая трава и пастбища на первой этикетке, и внезапно я обнаружил, что отсутствие в первом случае этих слов настораживает. Как сказал бы литературный критик, автор первой этикетки в своем произведении полностью обошел молчанием сами понятия коров и травы. В общем, чем чаще я делал покупки в Whole Foods, тем больше думал о том, что в этом месте могут пригодиться навыки литературного критика, а может быть, и журналиста.
