Старика крючило и ломало от мучившей его боли, одной рукой он вцепился в край стола, другую прижал к груди. Он поднял на меня мутноватые глаза, посмотрел мне в лицо и прошипел:
– Откуда вы меня знаете?
– Я хорошо знала Янус. Общалась с той личностью, которой вы были в реально прожитой жизни.
Он открыл рот, чтобы заговорить, но губы его не слушались, их уголки опустились, и он не произнес ни звука.
– Мистер Морган, – спросила я, – вы замечали другие случаи потери времени?
Тишина. Но не полная тишина. Сквозь эту тишину слышалось, как наши губы втягивают воздух. Тишина напряженных мускулов, быстро бегущей в жилах крови, ускоренного сердцебиения. Тишина, когда весь мир шумит где-то по другую сторону запертой двери. Это была поистине гремящая тишина в умах, которые не осмеливаются озвучить свои мысли.
– Мистер Морган, – тихо сказала я. – Вы изучали экономику в Гарварде. Занимались тхэквондо, обладали ужасающим вкусом в выборе одежды. Ваши родители умерли, а вам едва исполнилось двадцать пять лет, и вы все еще оставались девственником, когда Янус завладела вашей плотью. Вы лишь на секунду прикрыли глаза, а открыв их снова, увидели рядом плачущую жену и своих дочерей – Эльзу и Эмбер, не понимавших, что произошло с их папочкой. Они считали его умершим. Хотя умерло только сознание, но не тело. Мне все это известно, потому что я знала вас, мистер Морган. Мы как-то даже пили вместе в гостиной для первокурсников. Принстон, тысяча девятьсот шестьдесят первый год. Я тогда была… кем-то другим. Просто занималась своей работой. И с тех пор вы стали охотиться на нас, используя все ресурсы, все то огромное состояние, которое вам оставила Янус. Но вы теперь глубокий старик и очень одиноки. Поэтому спрашиваю вас еще раз: вы замечали другие провалы в памяти?
Тишина. Спонсор сидел, тяжело и прерывисто дыша, опустив голову, с силой прижав руки к груди.
– Натан, – пробормотала я. – Отойди от него подальше.
Койл медленно попятился. Зато я шагнула вперед. Пэм тоже пришла в движение, наблюдая за мной. Опершись спиной о стену, она вынула пистолет и направила его мне в грудь. При этом она расположилась примерно на одинаковой дистанции от каждого из нас. Я встала перед Майклом Морганом на колени, разглядывая дряхлые, покрытые печеночными пятнами руки, которые были так молоды, пока принадлежали ему одному. Я протянула к нему ладони и прошептала:
– Мне необходимо прикоснуться к вам, мистер Морган. Я должна убедиться, что вы тот, за кого себя выдаете.
У него теперь тряслась даже голова, на глазах показались слезы, но он ничего не говорил, не пытался меня остановить, хотя едва дышал.
– Кеплер… – прошептал Койл. Он собирался то ли задать вопрос, то ли предостеречь, но в то же время не хотел мне мешать – только не сейчас.
Пока никто не передумал, я взяла Моргана за руку, крепко сжала ее, переплела наши пальцы и… не почувствовала ничего. Только кожу. Одну только кожу.
И я отпустила Моргана, оставив его дрожащим, со слезами, сбегавшими по глубоким морщинам на его лице. Он был молод. Еще так невыразимо молод.
– Кеплер? – услышала я голос Натана, резкий и встревоженный.
– Он не Галилео. – Я быстро поднялась, отошла в сторону от Моргана, ища пространство, где стало бы легче дышать. Мой взгляд скользнул по собравшимся во дворе людям: глубокий старик, так и не ставший зрелым мужчиной, раненый профессиональный убийца, женщина в сером.
– Натан, когда мы пришли сюда, ты назвался Илией. Какой отзыв на твой пароль должна была дать Памела?
Он открыл рот, чтобы ответить, но сразу же снова закрыл его и повернулся, чтобы взглянуть ей в глаза.
Памела хихикнула, прижав под шарфом три пальца к нижней губе.
– Уж какая вышла ошибка! – произнесла она затем язвительно и выстрелила.
В кого она стреляла? Похоже, она и сама не могла определить это сразу, потому что какую-то секунду ствол пистолета метался между Койлом и мной. Но потом, безразлично пожав плечами, она остановила свой выбор на мне и спустила курок. Однако к тому моменту и я уже не стояла на месте, а потому пуля угодила лишь в мою левую руку, раздробив кость с треском, который я скорее почувствовала, чем услышала. А Койл уже успел вцепиться ей в обе кисти, и, когда она попыталась снова нацелить пистолет, опрокинул на пол, с силой прижав колено к ее лицу, так что из-под шарфа показалась кровь. Я тоже упала, исходя криком, ничего не понимая от боли, все еще сбитая с толку, когда Пэм – нет, не Пэм, а та, в кого внедрился Галилео, сумела извернуться и ударить Койла локтем в горло. Я услышала два выстрела, стеклянный потолок раскололся на части, обрушив вниз град осколков. Затем еще три пули просвистели у меня над головой, врезавшись в стену, после чего донеслось лишь клацанье бойка пистолета, в котором не осталось патронов, а Галилео, потеряв скрывавший лицо женщины шарф, под которым прятались золотистые волосы и нежная, но уже покрытая кровью кожа, протянула ладонь к горлу Койла, и только теперь до меня дошло, что на ее руках не было перчаток.
В этот момент появилась женщина-охранник – ее фигура замаячила в проеме двери. Исполненная негодования, она прошла во дворик, держа в руке рацию и крича: «Остановитесь, всем стоять на месте, немедленно прекратить!» Навстречу ей бегом устремилась не Памела, а Койл, протягивая руки к лицу женщины.
Но и лежа на полу, я сумела ухватить сотрудницу службы безопасности за лодыжку, на мгновение опередив Галилео, и, переключившись, нанесла удар рацией в мягкие ткани чуть выше подбородка Койла. Он отшатнулся, успев ладонью провести по лицу, размазав по нему кровь и слизь, сочившуюся из носа, разорванной щеки и губ.
Я посмотрела на мое бывшее лицо, на лицо Койла – новое лицо Галилео – и тряхнула головой, отгоняя желание умолять, припав к его ногам. Но он уже заносил кулак для удара, и я вонзила острие пластиковой антенны рации в рану у него под плечом, провернув с силой, на какую только осмелилась решиться, и Койл, то есть не-Койл, издал животный крик, рев зверя, запутавшегося в колючей проволоке. А потом нанес мне в правую часть лица удар такой мощи, что у меня клацнули челюсти. Падая, я ощутила во рту соленый привкус крови и почувствовала, как из зубов вылетели пломбы. Койл мимо меня бросился к открытой двери, перебрался через преграждавшую путь веревку и смешался с толпой посетителей музея.
Я приподнялась на коленях, опершись руками о пол, и оглянулась. Памела тоже пыталась встать, сжимая в руке бесполезный теперь пистолет. Безымянная бывшая хозяйка моего тела, роскошно одетая, медленно умирала от обильной кровопотери. Морган продолжал сидеть в кресле, устремив ничего не видящий взгляд куда-то вверх, его руки беспомощно свесились по сторонам. Одна из пяти пуль, беспорядочно выпущенных Галилео, пока он боролся за пистолет, все же достигла цели в груди спонсора.
Взгляд Пэм медленно обратился к ее боссу, задержавшись на нем, и она начала задыхаться, что было явным предвестником рвавшихся наружу рыданий, но у меня не было времени, я не могла терять ни секунды. А потому поднялась, схватила свою рацию и тоже выбежала в музейную галерею.
