– Сделка простая. Я приведу тебя в порядок: новая одежда, прическа, деньги, удостоверение личности и прочее. Сниму на шесть месяцев квартиру в хорошем районе, набью холодильник жратвой, а потом положу пять тысяч долларов в банк на любое имя, какое ты сам предпочтешь. Если у тебя есть кулинарные или сексуальные предпочтения, мы это обсудим и решим. В обмен я на три недели получу твое тело.
Он помотал головой, но в этом жесте не читалось злости или немедленного отказа.
– Ты чокнутый, мать твою! – выдохнул он.
– Я пока прошу вежливо, – подчеркнула я. – Для нас обоих будет лучше, если мы все сделаем на добровольной основе. Если сомневаешься в моих намерениях, скажу: планирую покинуть свое нынешнее тело завтра к обеду. Кожа этого мужчины мне понадобилась только для автобусной поездки до Лос-Анджелеса. Он не поймет, как здесь оказался, откуда на нем такая одежда и даже дополнительная стелька в левом ботинке, которая была ему нужна, но он не задумывался об этом. И уж совсем удивится, когда найдет тысячу долларов потертыми банкнотами на дне своего чемодана. Он, конечно, может запаниковать, куда-то побежать и вообще наделать множество глупостей, которые я, увы, уже не смогу проконтролировать. Хотя ему лучше просто принять подарок и не суетиться. Когда он очнется, его жизнь тоже окажется на том самом острие ножа. Она способна измениться в любую сторону: он может распорядиться ею разумно или снова скатиться на дно. Ему выбирать. Хочешь снова поговорить? Я согласен. Хочешь принять предложение? Тогда приходи завтра на угол Лексингтон и Кауэнги. Сделка выгодная. Не прогадай. – И с этими словами я удалилась.
Глава 38
Ненавижу Лос-Анджелес. Бесконечные прямые линии, которые начинаются нигде и никуда в особенности не ведут. Даже те места, где предполагается наличие большого количества зелени – парки и «зоны отдыха», – это обнесенные забором бетонные кубы, внутри которых детишки сидят и ждут, не подвернется ли чего-то более интересного.
Но если о Лос-Анджелесе можно говорить в каких угодно тонах, у города есть одно огромное преимущество: здесь ты всегда найдешь того, кто ради разнообразия готов на что угодно.
В 12.03 по местному времени я оставила свое случайное тело, внедрившись в обычного прохожего, потом немного прогулялась, чтобы моя бывшая кожа уже ни о чем не смогла догадаться, и пересекла Лексингтон-авеню у того места, где меня дожидался Уилл, щурясь от яркого солнца.
– Привет! – сказала я, и надо отдать ему должное: он не вздрогнул от неожиданности. – Ты принял решение?
Две недели спустя мы сидели на бетонной трибуне стадиона. Он ел жареную кукурузу. Я временно внедрилась в более-менее подходящее загорелое тело абсолютного незнакомца с пересушенной кожей. Уилл положил ладонь поверх моей руки и сказал:
– Я теперь могу тебя видеть.
– Видеть кого?
– Тебя настоящую, – ответил он. – И не важно, в чьем ты теле и откуда появляешься. Я жду у машины и, когда ты приходишь, сразу вижу, что это ты.
– Каким образом?
Он пожал плечами:
– Даже не знаю. Что-то такое есть в твоей походке. Что-то во взгляде. Как будто тебе уже много лет. Но я узнаю тебя в любом облике. Теперь мне известно, кто ты такая на самом деле.
Я хотела возразить, но не нашла слов. У меня вдруг потеплело в глазах, и я отвернулась, надеясь, что он не увидит, как я плачу.
Глава 39
В досье Кеплера ничего не говорилось об «агентах по недвижимости». Не упоминалось, что одним из них была я.
Список использованных мною тел оказался в нем далеко не полным. Информацию добывали, опрашивая свидетелей, изучая медицинские карты, но ведь было заведомо ясно, что тела, которые я носила, могли поведать лишь о провалах в памяти, не запомнив ничего действительно важного.
Но о моей предыдущей работе они, по всей видимости, не знали. И хорошо. Потому что в противном случае, когда дошло до стрельбы, Натан Койл приложил бы больше усилий, чтобы убить меня.
Хороший «агент по недвижимости» не пожалеет месяцев, чтобы изучить потенциальный объект. Для внедрения на длительный срок желательно, чтобы тело принадлежало человеку малозаметному – без широкого круга знакомых или чрезмерных амбиций, чтобы внезапные изменения в поведении не бросились кому-нибудь в глаза. Идеальной кандидатурой может стать, например, пациент в коме, чья семья уже оставила всякую надежду на выздоровление. Пока никого нет дома, нет ничего легче забрать такое тело для любых целей, какие ты перед собой ставишь. Важный недостаток проникновения в человека, который находится в вегетативном состоянии, заключается в том, что не всегда можно оценить серьезность травмы, нанесенной телу. Неизбежна атрофия некоторых мышц. Я на опыте убедилась, что мочевой пузырь и различные выделения вроде слез, слюны или соплей могут стать проблемой, хотя все это можно взять под контроль, обладая терпением. Вот только не у многих из нас его хватает.
А бывало, что призрак запрыгивал в коматозного пациента и лишь потом обнаруживал, что у того отсутствует не только мозговая деятельность, но и не работает ни один мускул, полностью пропала координация. И тогда он оставался в ловушке: в полном сознании, но парализованный, когда безмолвно кричишь, визжишь, но при этом не издаешь ни звука, пока бог не приходит на помощь и какая-нибудь медсестра или санитар случайно не касаются твоей кожи, давая возможность вырваться из плена. Я сама однажды провела в таком состоянии целых два дня и, только когда пришло время обмыть меня губкой, сбежала в медсестру, причем упала на пол и зарыдала от счастья, что снова могу двигаться.
Но при всех возможных рисках долговременное обитание в мало кому известном человеке почти всегда предпочтительнее личности, хорошо знакомой окружающим. А с остальным поможет «агент по недвижимости». Он заставит вас заучить имена отца, матери, братьев, дочерей, коллег, приятелей. Покажет, где ваше новое тело хранит ключи от машины, поможет овладеть подписью, имитировать легкий акцент, сообщит истории, которые необходимо знать, – словом, сделает переход максимально легким и необременительным для призрака. Переход под кожу знаменитости значительно тяжелее. А влезать в шкуру Мэрилин Монро было чистейшим безумием.
«Она принимает наркотики», – вновь напомнила я Аурангзеб, сидевшей в моей кухне и пившей мое вино.
Огромное окно гостиной выходило на вершину холма, откуда открывался вид на Лос-Анджелес, который казался отсюда похожим на монтажную плату сложного электронного прибора, мерцая красными и желтыми линиями сквозь висевший поверх кварталов смог.
– И что с того? – невозмутимо отозвалась она. – Кто их не принимает в этой клоаке?
– Но она мешает наркоту с алкоголем.
– Тем более, – Аурангзеб закатила глаза. – Если я побуду в ее теле, для нее это станет полезным для здоровья перерывом! Пара дней без злоупотреблений. Неплохо, а?
– Ты хотя бы представляешь себе, как скажется на твоей физиологии ее зависимость?
