В поисках нового пристанища Янус я отправилась к Севр-Лекурб, к югу от монумента военным амбициям в виде Дома инвалидов.
Это оказалась сдающаяся на лето квартира, снятая на имя Осако, хотя та не помнила, как оформляла аренду. Первое лицо, которое Осако, должно быть, увидела – молодое, зеленоглазое, в пурпурном платке, – принадлежало уборщице, женщине из Марокко, говорившей на превосходном французском. Ее тапочки порвались у больших пальцев. Она сразу же воскликнула, что самочувствием мадам Осако уже интересовались. Сначала врачи, а потом в ее дверь постучались какие-то люди, и она рассказала им то же самое, что сейчас рассказывала мне, – как помогла мадам Осако, когда она споткнулась.
– Когда мадам споткнулась?
Уборщица не была абсолютно уверена в том, что видела. Она помнила, как постоялица споткнулась, а потом сама вдруг оказалась стоящей на улице, а мадам Осако кричала, очень громко кричала. Бедная женщина, с ней все в порядке?
– Вы оказались на улице, но не знаете, как туда попали?
– Конечно знаю! – воскликнула уборщица. – Я туда вышла! Только не помню, как и зачем, но я, должно быть, просто вышла из дома, потому что стояла на тротуаре.
– А на улице вы не видели, как кто-то уходит?
Забавно! Именно этот вопрос ей задали и те, другие, люди.
Янус, двуликая богиня, где ты сейчас? Из Осако в уборщицу, из уборщицы в незнакомого прохожего на улице. Вот только он не был незнакомцем, потому что это было спланировано. Нечто организованное самой Янус, а незнакомцем был… мсье Петрэн, который жил в доме номер 49, и у меня оставался только один вопрос, ответ на который мог помочь сразу разгадать этот ребус.
– Этот мсье Петрэн… Как вам показалось?.. У него соблазнительная попка?
Глава 61
Я вспомнила Уилла, своего помощника или мальчика на побегушках времен Мэрилин Монро, Аурангзеб и шампанского. Его тело я носила недолго, поскольку мы заключили с ним договор, и когда срок контракта закончился, я пожала ему руку, и он не боялся моего нового прикосновения. Я сказала:
– Удачи тебе, Уилл.
Он улыбнулся, сжал мою ладонь и ответил:
– Тебе тоже. Тебе тоже большой удачи.
Спустя тридцать два года я сидела в ресторанчике рядом с Коламбус-авеню в облике Мелиссы Белвин, когда туда зашел мужчина. Он был крупным, но не толстым, грузным, но одновременно легким в движениях. Он заказал крепкий черный кофе, датское пирожное и экземпляр «Нью-Йорк пост».
Я наблюдала, как мужчина быстро просмотрел полосы газеты с политическими скандалами, разоблачениями случаев коррупции, репортажами из стран с диктаторскими режимами, экономическими новостями, быстро добравшись до последних страниц. Вот спортивный раздел он принялся изучать всерьез, вчитываясь в каждую строчку, как в некий священный для него текст.
Через некоторое время я подошла к нему и села на высокий стул у стойки бара рядом с ним. Он едва оторвал взгляд от газеты, бегло глянул на меня, не ощутил никакой угрозы и вернулся к чтению. Другой бы на его месте всмотрелся повнимательнее, потому что в ярко-желтом платье, со светлыми локонами, я была красива по всем принятым в те времена стандартам.
– Как дела у «Доджерс»? – спросила я.
Он снова прервался, кинул на меня еще один взгляд, но и теперь не оценил моей внешности.
– Неплохо. Но могли быть и лучше.
– Тяжелый сезон выдался?
– У «Доджерс» не бывает легких сезонов. Тем приятнее ощущения, когда они побеждают.
На этом разговор полагалось закончить, но я спросила:
– А как ты сам, Уильям?
Только теперь он сфокусировал взгляд, пытаясь как следует разглядеть лицо, которое минуту назад посчитал совершенно неинтересным.
– Я не Уильям. Вы, должно быть, обознались.
– Тогда кто же ты теперь?
– Думаю, вы приняли меня за…
– Как у тебя с памятью?
Молчание, но теперь, хотя тело его оставалось неподвижным, глаза ожили, оглядывая меня сверху донизу.
– Господи Иисусе! – выдохнул он. – Боже милосердный! Вы только посмотрите на нее! Кто ты, черт возьми, теперь такая?
– Меня зовут Мелисса.
– И как ты поживаешь, Мелисса?
– Спасибо, неплохо. Продолжаю путешествовать. А сам?
– У меня все хорошо. Очень хорошо! Дьявольски хорошо! А ты все еще агент? И ты здесь… – Он внезапно отшатнулся. – По работе?
– Я больше не занимаюсь этим бизнесом.
– В самом деле?
– Да.
– Что-то стряслось?
– Стало… стало трудновато вести дела. Так что я просто незнакомка. На какое-то время.
Он пялился на меня, а его губы пытались произнести некое подобие слов, которые были у него на уме, но никак не произносились. Не найдя ничего умнее, он просто воскликнул:
– Вот ведь мать твою, а? Не хочешь выпить за встречу?
* * *
Он постарел, достигнув возраста истинной зрелости. Жизнь его протекала, как ему казалось, медленнее, чем на самом деле летели годы. В баре неподалеку от Бродвея он поведал мне о существовании, которое вел Гарольд Пик – это было новое имя для заново родившегося человека.
– И я всерьез занялся спортом. Ну, ты понимаешь, не сам занялся, а вложил в него деньги. Как инвестор. И теперь у меня хороший дом в Нью-Джерси – тебе надо бы взглянуть на него. У меня есть партнер. Тебе надо бы познакомиться с моим партнером. Он отличный малый. Просто отличный! У меня есть сад, а по воскресеньям я сам подстригаю траву на лужайке, можешь в это поверить? Я подстригаю траву! Боже правый. Если вспомнить, каким ты меня подобрала, и сравнить с тем, кем я стал сейчас… Это просто невероятно!
– Звучит впечатляюще, – сказала я. – Похоже, жизнь у тебя сложилась хорошо.
Он внезапно замолчал, как человек, испугавшийся, что наговорил лишнего.
– Значит, ты – Мелисса, – промямлил он затем. – Ты наверняка при делах. Должно быть, немало успела повидать. Расскажи, где была, кем была?
– Рассказывать особенно не о чем. Я вела размеренный образ жизни.
– Да ладно, брось заливать! Ты же… Ну, сама понимаешь… Ты не можешь жить иначе, нежели как… Сама знаешь, что я имею в виду!
– Нет, все верно. Я жила очень спокойно.
– Ты должна поехать ко мне в гости. Познакомиться с Джо!
– Это было бы… замечательно.
– Где ты сейчас живешь?
– В отеле на Коламбус у перекрестка с 84-й улицей.
– Отличное место. Но, держу пари, лужайку ты не подстригаешь!
– Ты угадал. Лужайку я не подстригаю.
