Прищурившись, чтобы сфокусировать зрение, я снова дошла до ресторана, где Янус как раз заказала для всех крем-брюле, запустив руку под юбку соседки по столу.
Перейдя улицу, я подошла к синему микроавтобусу с тонированными стеклами и выключенными габаритными огнями и постучала в окно.
Быть может, мне показалось, но изнутри до меня донеслось нечто похожее на грязное ругательство. Стекло опустилось. Из глубокой тени на меня посмотрело чье-то лицо. Волосы на голове стояли торчком, потому что срочно пришлось снимать вязаную маску с прорезями для глаз. Длинные перчатки, подоткнутые под рукава, брюки, заправленные в носки, пистолет, оставшийся в кармане пиджака – прятать его не было времени. Да, он, несомненно, был из «Водолея». Он мог владеть всеми боевыми искусствами, но вот парковать машину правильно не научился.
– Здесь стоять запрещено, – выпалила я резко и быстро по-французски. – Даже останавливаться. С понедельника по пятницу с шести до десяти вечера!
– У нас срочная доставка груза, – сказал он, а кресло у него за спиной лишь чуть скрипнуло, потому что притаившийся там убийца старался даже не дышать.
– Остановка запрещена, – еще резче повторила я. – Мне придется выписать штраф. Ваши права, пожалуйста!
У него отвисла челюсть. Но я была Дорис Тью, непреклонная при исполнении обязанностей. Хотя меня так и распирало от смеха.
– Права! – потребовала я, просовывая руку ему чуть ли не под нос.
И что оставалось делать несчастному агенту под прикрытием? Застрелить назойливую бабу из дорожной полиции средь бела дня? Он протянул мне свои права.
Я достала из кармана шариковую ручку и записала откровенно фальшивые данные документа в специальный блокнот Дорис Тью, держа его так, чтобы не дать заметить вопиющую разницу в почерках – моего и того, которым были сделаны более ранние заметки.
– Сто двадцать евро, – пролаяла я, протягивая ему квитанцию. – Восемьдесят, если уплатите в течение двух недель.
– А могу я заплатить прямо на месте?
Но ведь я – живое воплощение бюрократии, стоящей на страже интересов законопослушных парижан.
– Нет! И вам придется уехать отсюда!
– Но вы же меня уже оштрафовали!
– Уезжайте! – Я уже почти кричала на него. – Или я вызову обычную полицию.
Я отстаиваю правила парковки. И гнев мой страшен. Он уехал.
Микроавтобус убрался от края тротуара, а я вразвалочку пошла дальше. За углом я нырнула в ближайший открытый магазин и схватила за руку первого попавшегося человека. Я обнаружила, что мое лицо теперь все в прыщах, а особенно болезненный торчит над левой бровью, но выбирать уже не приходилось – каждая секунда была дорога, и я вернулась туда, откуда явилась.
Я вошла в ресторан, где всего несколько минут назад солидная пожилая дама в бриллиантах поедала устриц под аппетитным соусом, направилась к столику Янус и воскликнула:
– Мсье Петрэн! Морган умер!
Янус, державший ногу соседки тесно прижатой к своему бедру, вскинул взгляд, в котором недоумение боролось с раздражением, но потом профессионализм призрака окончательно проснулся в нем.
– Морган? Какой ужас!
Призраки лгут. Только так мы порой можем спасти друг друга.
– Меня послали, чтобы вызвать вас как можно скорее!
– Да, понимаю, – пробормотал Петрэн, проведя пальцем по краю пачки купюр в пятьдесят евро каждая. – Ясное дело, что они вас послали.
– Морган? – переспросила женщина, все еще жарко прижимавшаяся к нему. – Кто такой Морган?
– Мой добрый друг Морган, – ответил он – теперь уже быстро и без раздумий. – Как это случилось? – обратился он ко мне, все еще мусоля пальцами деньги.
– Легкие подвели, – ответила я. – Помните, доктора предсказывали, что Моргану не дожить до пятидесяти? Вы можете прийти?
Только теперь, находясь не в самом ясном состоянии ума, Янус все поняла.
– Разумеется, – ответил Петрэн. – Конечно же! Позвольте мне только расплатиться, и я последую за вами.
Три минуты спустя, когда мы быстро шли по узкой парижской улочке, Янус спросила:
– Кто ты такой?
– Ты многих призраков успела познакомить с Морганом?
– Тогда что ты здесь делаешь? – прошипела она.
– Нам нужно где-то замешаться в толпу. Переключиться. Нам обеим.
– Зачем? Я ведь только что переместилась…
– За тобой следят. Организация под названием «Водолей» идет за тобой по пятам. Они провели цепочку от мадам Осако через уборщицу до Петрэна. Я сделала то же самое. И пока выиграла для нас всего несколько минут, не более того.
Ухмылка в уголке рта:
– С чего вдруг такая забота?
– Они уже убили Гекубу, Куаньин и других. Меня они зовут Кеплер. У них на тебя толстенное досье. Их досье на меня – сплошная ложь, а их дело на Галилео – фальшивка.
– Кто такой Галилео?
– Майами. Это Галилео убивал нас. Идем же, нам нужно скрыться в толпе.
Глава 63
Я вспоминаю Майами. Ноябрь 2001 года. Досье Галилео за тот период описывает его как красивую женщину с каштановыми волосами, которая не нуждалась в каблуках, чтобы быть высокой, как и в губной помаде, чтобы соблазнять. Кем она была, где она была – этого я не знала, но она оставалась, по сути, одним и тем же существом, где бы ни находилась.
Стояла не по сезону прохладная погода. Я даже стала надевать легкие льняные пиджачки перед выходом на улицу, а на пляже отдыхающие замерзали настолько, что снисходили до разговоров друг с другом, а не лежали, по обыкновению, пластом, молча поглощая жаркие солнечные лучи и тепло, исходившее от песка Флориды.
Я была Карлой Эрнандес, окружным прокурором, и взяла на себя эту миссию в основном ради квартиры. С четырнадцатого этажа жилой башни в Майами мне открывался панорамный вид на весь город. Зеленый всполох Олеты справа, пляж всего в пятнадцати минутах ходьбы. А еще меня радовало отделанное черным мрамором джакузи в ванной комнате. За все это платили те самые криминальные группировки, против которых я вроде как должна была бороться.
Внезапно передача почти всех моих сбережений благотворительным организациям, поддерживавшим семьи жертв преступников, несказанно поразила моего (насквозь коррумпированного и потому уволенного) бухгалтера, а мне принесла поток приглашений на ужины от людей, откровенно желавших поживиться за счет нахлынувшей на меня страсти к филантропии. Деньги покупают друзей порой даже в самых порядочных слоях общества.
Я постепенно привыкала к новому телу и создавала себе несколько другой образ жизни – рассталась с несколькими бывшими подругами Эрнандес, сменила номер телефона, порой стала выпивать с незнакомцами в барах, бегала трусцой вдоль пляжа, делала мелкие подарки консьержу. Словом, уже почти обжилась, когда вдруг услышала голос:
