Фонари в железных клетках протянулись вдоль карабкающихся вверх улиц зависшими в воздухе розовыми пузырями. У подножия холма открыт единственный магазин – черный балкон нависает над ревущей стремниной горной речки. Улицы совершенно пусты, только иногда мелькнет в дверном проеме силуэт человека, вставшего у порога покурить. Припарковаться оказалось трудно, но еще сложнее найти потом путь по извилистым лестницам, залитым водой: лужи местами казались непроходимыми. Я спряталась под аркой церкви и всмотрелась во мрак рю де ла Гард. Наконец проходившая мимо старая женщина, сложившая зонт, совершенно бесполезный в такой ливень, указала мне место ниже на склоне холма, за углом булочной с закрытыми ставнями и грузовичком для развозки товара, оставленным на ночь прямо на тротуаре. Постоянно поскальзываясь и чуть не падая, натянув плащ на голову, я добрела до дома номер 53, за жалюзи которого виднелся теплый свет, и стала барабанить в дверь, дожидаясь, чтобы меня впустили.
– Открыто! – донесся изнутри мужской голос.
Я толкнула ручку, и дверь со скрежетом отворилась – тяжелое дерево скребло о гранитный пол.
Внутри был растоплен камин, потолок нависал низко над головой. В комнате стоял густой запах лука. Я огляделась в поисках вывески ресторана, но таковой не обнаружила. Помещение скорее напоминало гостиную в обычном доме: белоснежная кружевная скатерть, свеча в бутылке посреди стола. Проем в форме кривой трапеции вел туда, откуда пахло готовящейся пищей и вином. И оттуда же снова раздался голос мужчины:
– Это ты?
– А где Грета? – спросила я.
– Пришлось ее бросить. Надеюсь, ты не возражаешь?
У огня я отряхнула воду со своего насквозь промокшего плаща, обратив внимание на ровную стопку тарелок в серванте у стены, распятие рядом с книжной полкой, фотографию детей, расположившихся вместе с домашними животными за круглым столом в саду под окном дома.
– Янус? – окликнула ее я. – Что происходит?
– Ужин! – ответила она. – Я приезжала сюда в отпуск несколько месяцев назад и теперь вдруг вспомнила это маленькое местечко. Превосходно, подумала я, просто превосходно. Лучшего укрытия и не придумаешь!
Я скинула ботинки, почувствовав, как вода сочится из моих носков на каменный пол перед очагом. Из кухни внезапно донеслось громкое шипение масла, а потом звук, напоминавший козлиное блеяние. Я пошла в ту сторону, пригнувшись, ожидая увидеть Янус.
Это оказался высокий мужчина, привыкший сутулиться, слегка склоняя вперед плечи и голову. Черная рубашка с длинными рукавами была наглухо застегнута. Длинные черные брюки набегали на пару огромных тапочек, отделанных мехом. Он помешивал жарившуюся в винном соусе свинину, обложенную картошкой.
– Можешь подать мне это? – Его рука потянулась в сторону бутылки с вином.
Я молча подала ему вино. Пальцы, ухватившиеся за бутылку, были красно-желтыми. Красными снизу, желтыми сверху, где шрамы зажили неровно и остались борозды.
– Спасибо. – Мужчина (то есть Янус) плеснул в сковороду вина, и снова раздалось шипение. Потом он сам приложился к горлышку.
– Тебе здесь нравится? Я всегда мечтала однажды удалиться на покой в небольшой горной деревушке.
– На покой от чего?
– Не знаю. От всего. Если честно, я даже пыталась уйти от мира пару раз, но мне быстро наскучило. Политика, политика, политика. Знаешь, как тяжело устроить деревенский праздник?
– Даже не догадываюсь.
– Кошмар! – воскликнул он. – Каждый норовит стать главным.
Я взяла бутылку с вином, понюхала и пробормотала:
– Не будешь возражать, если…
– Угощайся.
Когда я наливала себе вино, у меня тряслась рука, хотя я не находила этому никакого психологического объяснения.
С бокалом в руке я повернулась, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Оказалось, что посмотреть можно только в один глаз. Второй давно удалили, и глазницу покрывал тот же зигзаг вживленной кожи, что проходил по лицу и шее, скрываясь где-то под воротником рубашки. Вероятно, глаз был когда-то красив. Небесной голубизны. Но теперь его прятала грубая кожаная заплатка, уродовавшая лицо Янус. Почувствовав мой взгляд, она ненадолго подняла голову от сковороды, улыбнулась и продолжила готовить.
Я крутила ножку бокала между пальцами.
– Что у нас на ужин?
– Свинина в паприке, красном вине, с белой фасолью, жареной картошкой, черной капустой. А на десерт тебя ожидает сюрприз.
– Не уверена, что смогу справиться с чрезмерным количеством сюрпризов.
– Ты сильная, Кеплер. С тобой все будет хорошо.
По тонкому, чуть искривленному оконному стеклу барабанил дождь, и ночная тишина усиливала звук.
– Где ты оставила Грету? – спросила я.
– В поезде на Нарбонн.
– Не самая плохая идея.
– Я так и подумала, что ты ее одобришь. Заняло потом некоторое время, чтобы вернуться назад, но зато я чиста. А где ты бросила… Как бишь его?
– В больнице.
– И ты теперь вроде похожа на…
– Санитара. А ты?
– Марсель… как-то там. Живу немного отшельником.
– Вижу почему. Химическое или физическое воздействие?
– Взрыв газа, – ответила она, пожав плечами. – Мне пересаживали кожу. Есть специальные растяжки. Не знаю, слышала ли ты. Их внедрили мне в затылок. Они наполнены солевым раствором, и от этого за пару месяцев кожа вытягивается, нарастает, и лишнее можно постепенно убирать. А растяжку переместить в другое место. Занимательный процесс, доложу я тебе.
– А тебе откуда все это известно?
– Провела в клиниках немало времени. – Раздался металлический звук, когда Янус постучала ложкой по краю сковороды. – Помешай пока немного сама, ладно?
Я взялась за дело.
– Если ты все еще на стадии растяжек, – заметила я, – значит, ожоги сравнительно свежие?
– Да, относительно.
– Тебе больно?
– В спальне есть морфий.
– Ты его принимаешь?
– Нет.
– Хочешь, принесу?
– Нет.
– Хочешь, добуду другое тело?
– Нет.
Картошка переворачивалась и снова ложилась на дно сковородки, когда я перемешивала ее. Янус по-хозяйски хлопнула в ладоши. Мизинец на правой руке отсутствовал. Как и большой палец. Три остававшихся казались до нелепости длинными рядом с обрубками.
– Кушать подано!
Я понесла блюдо в гостиную, служившую одновременно и столовой. Янус превзошла саму себя. Свинина оказалась нежнейшей, картофель хорошо прожаренным, капустные листья пропитались перцем, а соус хотелось слизывать с тарелки.
