– Я Ирэна Скарбек, – гордо ответила я. – Уборщица.
– Я вижу, что ты уборщица. Вопрос в том, зачем ты ею стала.
– Мы не можем больше пользоваться микроавтобусом. Его легко отследить. Я сунула мобильник в карман шоферу-дальнобойщику. Надеюсь, он увезет его действительно далеко, и на хорошей скорости.
– В «Водолее» догадаются, что ты избавилась от телефона.
Меня его слова нисколько не смутили.
– Сигнал есть сигнал, и его происхождение придется установить в любом случае. Буду довольна, если это поможет нам выиграть хотя бы пару часов. А теперь лучше скажи, какую, по-твоему, машину водит женщина моего типа?
Мне принадлежал сильно подержанный «Рено», который гремел изношенной подвеской даже на гладком асфальте шоссе. Перед глазами раздражающе болталось прицепленное к водительскому зеркалу пластмассовое распятие. Целое семейство игрушечных кошечек одобрительно кивало головками, расположившись вдоль заднего стекла. Чехлы на сиденьях провоняли табачным дымом, а для переключения передач требовалось некоторое усилие и сноровка. Мое медицинское снаряжение и окровавленное одеяло лежали теперь на узком сиденье сзади посреди развала из старых компакт-дисков и потрепанных автодорожных карт.
Койл разместился на пассажирском месте, откинув голову и вытянув ноги, наблюдая, как мое раздражение все нарастает. Наконец спросил:
– Не будешь возражать… – Он указал на распятие.
– Если тебе не трудно, сделай одолжение.
Он снял крестик и сунул его в «бардачок», а потом изучил его содержимое.
– Нашел что-нибудь интересное? – спросила я.
– Что? Нет. Ничего. Просто… Мне никогда еще не приходилось угонять чужие машины.
– Зато для меня это дело привычное. Там, случайно, не лежит мое водительское удостоверение?
– А это для тебя так важно?
– Мне нравится иметь весь набор документов. Здорово облегчает жизнь, если приходится задерживаться в теле.
– А ты собираешься задержаться в этом?
Я заерзала на сиденье, проверяя вес рук, размер ягодиц.
– Тело, конечно, усталое, – призналась я, – но мне не привыкать, так что не стоит обращать внимания. Пока не ощущается никаких проблем с мышцами или костями. На мне нет браслета с медицинскими противопоказаниями, я не ношу с собой ингалятор или ЭпиПен.
– Что такое ЭпиПен?
– Лекарство против аллергии. Пчелы, орехи, лактоза, дрожжи, пшеница, креветки – список того, что может оказать на человека смертельное воздействие, лучше знать заранее. Нельзя пренебрегать подобными вещами. Проверь еще раз «бардачок».
– Я не нашел там ничего подобного.
– В таком случае я, вероятно, задержусь. Хочешь сэндвич?
– Думаю, – ответил он медленно и задумчиво, увидев развернутый мною еще горячий бутерброд, – что могу сблевать от него.
– Ты не хочешь есть?
– В тебя нечасто попадали пули, верно?
– Наоборот, очень часто. Гораздо чаще, чем в тебя, если судить по шрамам на теле. Но мне, к счастью, не приходилось долго ждать, чтобы мне оказали медицинскую помощь.
– К дьяволу твой сэндвич, – сказал он.
Некоторое время мы ехали молча. Потом он спросил:
– Почему ты выбрала эту Ирэну?
– У нее был автомобиль.
– И только?
– У нее заканчивалась смена. Отработав ночь, люди, как правило, сразу отправляются спать. А это значит, что часов восемь или девять с ней никто не попытается контактировать. За восемь часов я могу многое успеть.
– И этого достаточно? Вот, стало быть, каковы твои критерии выбора.
– Не совсем. На самом деле я бы предпочла стать красоткой двадцати с небольшим лет, с грудями торчком, с крупным счетом в банке и со здоровыми зубами. Несомненно. Проблема лишь в том, что богатые красавицы не ошиваются по ночам на сервисных станциях вдоль шоссе А75.
Койл, вероятно, слишком устал, чтобы бросить на меня свой обычный презрительный взгляд.
Я включила радио, прощелкала несколько станций и оставила играть негромкий джаз. Встречный транспорт с севера двигался с включенными фарами, хотя солнце поднялось уже высоко. Но черные тучи впереди предвещали дождь. Рекламные щиты вдоль дороги призывали посетить магазины для садоводов, покупать свежее молоко, одежду новых моделей сезона, поддержать политиков радикального толка или позариться на дешевый подержанный «Фиат».
– Почему ты мне помогаешь? – Голос Койла почти окончательно сел. Его голова моталась из стороны в сторону, глаза смотрели на дорогу, но, казалось, ничего не видели.
Я включила «дворники», когда первые крупные капли дождя застучали в лобовое стекло, и чуть сбросила скорость, поскольку видимость ухудшила грязная влага из-под колес впереди идущей машины.
– А что, если я сентиментальна?
Это предположение вызвало у него приступ мучительного кашля.
– И ты тоже можешь мне помочь.
– Но ведь могу и убить.
– Сейчас? Едва ли.
– Я же почти… убил тебя. Убил хозяйку твоего тела. Раньше ты угрожала мне возмездием.
– Да, мысль об этом посещала меня.
– Что изменилось?
– Я не расправляюсь с простыми солдатами. Если только меня не вынуждают. А кроме того…
– Что?
– Я достаточно долго носила твое лицо. Теперь мне психологически тяжело уничтожить его.
– Ты сказала тому мужчине… санитару, рядом с рекой.
– Самиру?
– Да, ему. Ты сказала, что при сложившихся обстоятельствах ему необходимо взвесить риски, связанные с конкретными действиями, и решить, остаться или бежать. Почему же ты сама не бежишь?
– Потому что мне кажется, что ты уже не исполнен желания убить меня, как было прежде.
– Ты похитила мое тело.
– Но вернула его.
– Бросила меня прикованным к отопительному радиатору.
– Но сообщила полиции, где тебя искать, прежде чем ты мог умереть от голода. На самом деле если взвесить на воображаемых серебряных весах оправданность наших с тобой поступков, то ты бы увидел, что мои мотивы причинить тебе вред значительно перевешивают твои. Ты вообще не имел никакой разумной причины убивать меня, но убил Жозефину и погубил бы другие жизни, чтобы покончить со мной. Ты не задумываясь всадил пулю в Янус, похитил меня посреди ужина, но все равно, какие бы усилия я ни прилагала для спасения твоей жизни, когда тебя подстрелили свои же, нарываюсь только на враждебность и недружелюбие с твоей стороны. Если ты еще не понял: люди из «Водолея» солгали тебе. Они подделали досье Галилео. А тебя послали на край света, чтобы расправиться со мной. Зато монстра, действительно заслуживающего такой участи, они не трогают. И стоило тебе занервничать по этому поводу, как ты тоже стал объектом для ликвидации. А потому к черту все резоны и объяснения нашего с тобой временного союза. Он просто необходим тебе. Только так ты выживешь. И на этом – точка.
