«Бинокль бы сюда, а лучше стереотрубу, – Горыня до рези в глазах вглядывался в серое марево близких холмов и никак не мог понять, чудится ему движение или это плод воображения и игры света. – А ещё лучше систему активного наблюдения с беспилотником». Горыня вздохнул и тут же вздрогнул от резкого звука колокола, возвещавшего тревогу. Видимо, у дозорных на центральной башне глаза были лучше и они увидели опасность раньше всех.
В сотый раз проверив ленту и личное оружие, Горыня глянул на спокойно посапывающего Антипа и поразился тому, насколько спокойно человек относится к предстоящему бою. Ведь все из мяса и костей и жизни у каждого тоже не две, а вот, притулился себе в тенёчке и дремлет…
Где-то через полчаса стало видно, что в направлении крепости неспешно движется конная лава, тысячи в четыре, и, полоща по ветру квадратными флагами, разворачивается широким фронтом.
Сразу зазвучали выстрелы дальнобойных винтовок, и у турков начались первые потери. И хотя выбитых всадников было немного, но психологический эффект от такой стрельбы был весьма значительным. Войско ещё не развернулось, а убитые уже есть, и пуля в любой момент может настигнуть именно тебя. От этого, а может, и от чего другого турки сразу взяли быстрый темп, и, набирая скорость, лава, свистя, вопя на разные голоса и постреливая из ружей, двинулась к крепости.
Прицел на пулемёте был самый примитивный, открытого типа, но по такой толпе промахнуться сложно.
– Ну, с богом. – Горыня крепко взялся за рукоятку и нажал на спуск.
Басовитый голос пулемёта сразу перекрыл все звуки боя кроме взрывов снарядов. Всадники, срезанные очередью, валились под ноги другим лошадям, в гуще врагов то и дело вставали огненно-черные фонтаны взрывов от крепостных пушек, но, словно заговорённые, башибузуки рвались вперёд.
Сменив ленту, Горыня повёл стволом вдоль фронта, выкашивая передних, а хлопки винтовок слились в один ровный гул.
– А до нашего-то редута ни один не доскакал! – Антип, ловко набивавший патроны в холщовую ленту, широко улыбнулся. – Ты спомоги левому редуту. У них завсегда самая рубка.
– Понял. – Горыня переставил прицел и, развернув пулемёт на поворотном основании, врезал длинной очередью во фланг врагам, подскочившим к защитному сооружению, чуть выдававшемуся вперёд. Там всадники действительно уже начинали соскакивать с лошадей и лезть на крутой склон бруствера.
Пулемётная очередь отсекла прорвавшихся от основной части войск, и их быстро перестреляли и перекололи воины Тверской сотни.
Штурмующие быстро поняли, откуда им грозит главная опасность, и перенесли удар на Горынин редут, буквально заваливая ров трупами. Сразу по щитку зазвенели пули, но толстый, почти в полсантиметра, металл хорошо держал свинцовую пулю. Кто-то, впечатлённый напором турков, дёрнул шнур, и в основании редута рвануло так, что широкий конус перед укреплением очистило от врагов, а осколками и поднятыми взрывом камнями посекло даже тех, кто стоял относительно далеко.
С высоты башни, стоявшей в центре редута, Горыня простреливал всё пространство перед валом и даже успевал бить в сторону других угрожаемых мест. К этому времени беснующаяся толпа уже вплотную подвинулась к укреплению, и в ход пошли гранаты Горыни и бомбы старого образца, которые взрывались похуже, но было их намного больше.
От выстрела прямо под ухом зазвенело в ушах, и, чуть обернувшись, он увидел стоявшего во весь рост Дубыню, спокойно перезаряжавшего свою пушку.
– Сподручнее отсюда, – произнёс он коротко и, не обращая внимание на пули, свистевшие вокруг, и привстав над ограждением верхней площадки, всадил новый снаряд в самую гущу врагов. Пятьдесят граммов взрывчатки в литой чугунной оболочке посекли десяток всадников, а когда со второго этажа залпом ударили картечницы, толпу перед башней просто смяло в кровавую кашу.
Чуть дальше, но близко к врагам ударили пушки центральной крепости, и осколки, рубанувшие по задним, исчерпали наступательный порыв врагов. Они попытались отойти, бросив своих умирающих и раненых, но в тыл им неожиданно ударила тяжёлая сотня всадников, отсекая от возможности побега. Даже лошади, закрытые кольчужной попоной, рвали врагов зубами, оставляя тяжелейшие раны, а уж ратники в тяжёлых латах, вообще, не щадили никого, пройдясь по полю боя словно мясорубка.
– Добро мы их посекли. – Дубыня дёрнул рукоятью затвора, и толстая гильза звонко запрыгала по камням. – Упырей, конечно, не было, но и так славно вышло. Даже за редуты не дошли басурманы клятые. Огненного припаса-то сколько сжёг?
– С тысячу примерно. – Горыня посмотрел на болтающийся хвостик последней, пятой, ленты. – Уже думаю, не мало ли привёз припаса.
– А сколько взял-то?
– Сначала купил пять тысяч, потом ещё десять и после докупил ещё десять тысяч. Двадцать пять всего. Но с такой скоростью, боюсь, и пятьдесят тысяч мало будет.
– Ништо. – Дубыня легонько стукнул Горыню по плечу, отчего тот вздрогнул всем телом. – Надо будет, зашлём в Ростов людей, да привезут тебе хоть воз. А лучше всего так сделай-ка ты ещё парочку таких же быстрострелов.
– Пулемёт.
– Что? – удивился богатырь.
– Я говорю, штука эта называется пулемёт.
– Пулемёт так пулемёт, – согласился Дубыня. – Так что, сделаешь?
– Сделаю. – Горыня кивнул. – Только не здесь. Тут ни станков, ни металла нужного. А как домой приедем, так сделаю сколько надо. Хоть десяток, хоть два. Только вот патронов он жрёт… Ну, огненного припаса.
– То не беда, коли пуль много по врагу уходит. – Дубыня махнул рукой. – Беда, когда в рукопашную придётся идти. Так бывало намашешься, что едва на ногах стоишь, да кровушкой уделаешься так, что не отмыться.
С грохотом откинув люк в полу, на башню вбежал Савва и с ходу обнял Горыню так, что у того затрещали рёбра под доспехом.
– Ну, удружил, десятник. Сколько живу, такого ни разу не видывал. Чуть не пять тыщ басурманов положили, и почитай без потерь.
– Нешто не зацепили никого? – Дубыня покачал головой.
– А, – тысячник, наконец отцепившийся от Горыни, махнул рукой. – Волхвы же в бой не вступали да силу свою сохранили. Так всех, кого зацепили, сразу вытаскивали. Сейчас уже лечат. Эх, мне бы ещё десяток таких скорострелов… – Он испытывающе посмотрел на Горыню.
– Говорил уже. – Горыня покачал головой. – Станки нужны. Да не простые. Станки, сталь да мастера хорошие… Ну и время. Каждую деталь подгонять приходится. Штучное изделие пока.
– Что штучное, это не очень хорошо. – Савва улыбнулся. – А вот что «пока», это хорошо. Вернёмся домой, я князю всё доложу. Будут тебе и станки, и сталь, какая захочешь, и мастера. Хоть с самой Москвы выпишем. А может, поедешь в Ростов да наладишь там дело? Я отпишусь тамошнему князю…
– Ну, нет уж. – Горыня мотнул головой. – Сотня здесь, а я – там?
Огромные кучи трупов пришлось убирать волхвам, так как похоронить их не было никакой возможности. Но и магам эта работа далась не просто. Сменяясь через каждые полчаса, они ворожили что-то, пока перед крепостью не поднялся чёрный туман. Густое тёмное марево медленно двигалось по земле, превращая тела погибших в прах, оставляя на земле все металлические детали снаряжения. Освободив землю на одном участке, вихрь неторопливо, словно гусеница, переползал на другой, пока всё пространство не было очищено от трупов.
