Обращаться: абонентский ящик 429, почтовая управа Сокольники.
* * *
Ремонт ювелирных изделий и артефактов любой сложности, замена накопителей. Лавка волхва Ганина – ул. Лубянка, дом 6.
С самого утра Горыня поехал в казармы на Ходынском поле, где получил разобранный и завёрнутый в мешковину пулемёт, собрал его и, прицепив к артиллерийской упряжке, неторопливо поехал на полигон, который располагался с самого края и простирался от Москвы на север. Провожатый – сержант из полигонной обслуги – рассказал, что сегодня должны были привезти для стрельб новую картечницу из Стрелково-артиллерийской части и на стрельбы должен быть сам глава Военного приказа, стольный князь Воронцов. Расспрашивал о «пушке» Горыни, но тот всё время переводил разговор на другие темы и больше слушал словоохотливого служаку.
На площадке, где должны были располагаться стрелковые позиции, уже суетились солдаты, а рядом стучали молотки, подновляя высокие трибуны, откуда гости будут наблюдать за результатами стрельб.
Горыня вкатил пулемёт чуть в стороне и стал проверять механику. На то, что пулемёт отстреляется без единой задержки, он не надеялся, но агрегат был сделан на совесть, так что на сердце было спокойно.
Потом возле пулемёта выставили караул, а самого Горыню пригласили к навесам, где уже подавали горячий чай и бутерброды, что на свежем осеннем ветру было очень кстати. Заодно он познакомился с бригадой, представлявшей новый образец картечницы, которая была просто блоком из пятнадцати ружей, собранных в одном стволе, с одним затвором. Перезаряжать такое чудо планировалось с помощью длинного рычага, расцеплявшего замок затвора, после чего следовало специальным инструментом по одному вытащить гильзы из патронников, и всё это прямо на поле боя, подставляясь под ответный огонь, так как даже противопульного щита специалисты САУ не сделали. Зато они очень интересовались конструкцией Горыни, на что тот с улыбкой отвечал весьма уклончиво, ссылаясь на прямой запрет командования.
К одиннадцати начали прибывать роскошные кареты с военными чиновниками, и всем резко стало не до Горыни, а когда прибыл государь-император с сотней личной охраны, про десятника вообще все забыли, стремясь попасть государю на глаза.
– Готов? – Князь Пушкин, одетый в белый парадный мундир, подошёл ближе и бросил короткий взгляд на пулемёт.
– Готов, господин генерал.
– Стрелять будешь вторым. Мишени твои там. – Он махнул рукой в белой перчатке, показывая сектор стрельбы. – Как позовут к государю, не менжуйся, отвечай чётко, коротко и ясно. Хотя… – Александр Сергеевич улыбнулся. – Думаю, ты-то не растеряешься.
Он отошёл к шатру, где степенно беседовали штатские и военные чиновники, и пропал из виду.
Через полчаса прозвучал сигнал к началу испытаний, и первой начала стрельбу картечница. Грохнув всеми пятнадцатью стволами, чуть подалась назад от отдачи, и артиллеристы начали суетиться, выбивая гильзы из камор. Даже со своего места Горыня видел, что лишь несколько чучел на крестообразных рамах были задеты пулями, а остальные стояли, как и прежде. Всего картечница сделала три залпа, после чего генералы долго переговаривались, рассматривая мишени в подзорные трубы.
Потом прибежал вестовой, и Горыня встал к пулемёту, готовясь начать стрельбу, но шум впереди отвлёк его, заставив встать во весь рост и сильно пожалеть о том, что он накануне не купил немецкий бинокль, который ему усердно сватал приказчик в магазине Кутепова.
Группа всадников числом до трёх-четырёх сотен, двигалась по полигону к стрелковым позициям, нахлёстывая коней и сверкая вытащенными из ножен шашками.
Охранная сотня государя не зевала и сразу же вылетела из-за шатра, заняв оборону вокруг свиты. Неожиданно вперёд вышел один из императорских волхвов, взмахнул руками, и лёгкая сиреневая дымка буквально накрыла поле перед всадниками, мгновенно превращая землю в жидкое болото, где лошади вязли по колено.
Горыня оглянулся на государя, тот стоял в плотном кольце людей, доставших личное оружие. Артиллеристы, стоявшие рядом, уже распаковали ящик с патронами и перезаряжали свою картечницу, а к Горыне подскочил Пушкин.
– Десятник! Бей! Что стоишь?
– Понял. Только мне нужна будет помощь.
– Что делать, говори.
– Вот, как конец ленты полезет из короба, взять новый короб, пододвинуть сюда, вытянуть начало ленты и поднести прямо к пулемёту.
– Сделаю. – Александр Сергеевич задорно блеснул глазами и ощерился в радостном оскале волка, почуявшего кровь.
Горыня ещё раз проверил ленту и, порадовавшись тому, что снарядил все пять коробов, приник к прицелу. Как раз в это время часть всадников, явно не с добрыми намерениями, двинулась в обход топкого участка, конная лава подалась вперёд, и по ним ударила картечница. Пятеро всадников покатилась в осеннюю грязь, но остальные нахлёстывали лошадей, надеясь вырваться на простор.
– Ну, с богом. – Горыня прижался щекой к пулемёту и нажал на гашетку, сконцентрировавшись на стрельбе и слушая басовитый перестук. Двенадцатимиллиметровые пули с расстояния четыреста метров игнорировали любые защитные амулеты и прошивали броню, поражая сразу двух, а иногда и трёх всадников.
– Горыня, бей их, давай! – Александр Сергеевич стоял с горящими глазами, приплясывая от азарта, и, крепко сжав кулаки, смотрел, как катятся в грязь кони и люди. Вся группа в сотню конных была перемолота за одну длинную очередь, но, когда Горыня поднял крышку механизма, Пушкин мгновенно подхватил конец матерчатой патронной ленты и поднёс ближе. Княжич аккуратно уложил ленту, захлопнул крышку и повёл стволом в поисках мишеней. К этому времени центральная группа придвинулась почти на сто метров, так что, не стесняясь, он ударил по фронту рвущихся вперёд всадников. Дистанция была уже около трёхсот метров, так что ни одной пули не прошло мимо плотного строя, пытавшегося разогнать коней по глубокой грязи.
Они зарядили последнюю ленту, когда враги просто кончились. Жалобно ржали недобитые кони, ворочались в грязи раненые и молча стояли вокруг императора генералы, увидевшие собственными глазами уничтожение полных трёх сотен одним человеком.
– Пойдём. – Александр Сергеевич, сияющий от восторга, хлопнул Горыню по плечу и качнул головой в сторону шатра.
Только подойдя к государю вплотную, Горыня понял, что ещё два волхва, стоявшие за спиной императора, всё это время прикрывали его и свиту мощным силовым щитом, который истаял в воздухе, неярко сверкнув напоследок.
– Десятник Перуновой сотни Медведевского уезда княжич Стародубский. – Горыня вытянулся перед государем по стойке «смирно» и приложил ладонь к груди.
– Да, мо́лодец, – государь Михайло III – мужчина среднего роста, с окладистой бородой, пышными бакенбардами, в накинутой на плечи шинели и небольшой фуражке, вышел вперёд и внимательно посмотрел на Горыню. – Славный сын славного рода. Отпишусь князю с благодарностью. Это ж надо. Когда мне Александр Сергеевич про тебя рассказывал, я, честно говоря, не поверил, а оно вот как получилось. – Он повернулся в сторону начальника Стрелково-артиллерийской части генерала Дубина. – Ну что, Павел Игнатьич, демонстрация можно сказать удалась?
