Суета царила не только в зале Государственного Совета, но и по всему Кремлю. Везде сновали патрули, волхвы проверяли и обновляли защитные структуры, а в Москве, которая всегда доверяла слухам больше, чем официальным сообщениям, ширились и множились подробности эпического боя юного княжича с ордами кромешных тварей.
Сам же герой лежал в отдельной комнате царских покоев, под присмотром личного целителя императорской семьи, и самым постыдным образом спал, вскрикивая от снящихся ему кошмаров.
– Коршун, давай по краю болота. Режь им хвост. Палый, десять лево. Там снайпер… Рыжий, не подставляйся и не давай им сблизиться… Марк, давай связь с вертушками…
– Какая, однако, бурная молодость у княжича. – Седой старик в мягком просторном кафтане и с немецким кожаным чемоданчиком на коленях считал пульс Горыни, сверяясь с большим ручным хронометром.
Тут Горыня снова застонал, скрипнул зубами и дёрнулся.
– В себя не приходил?
– Нет, батюшка. – Пожилая сиделка снова поклонилась волхву. – Бормочет токма непонятное, да и ясно, бредит соколик. А в себя не приходил.
– Так. – Старик спрятал часы и аккуратно кончиками пальцев поднял веки Горыни. – Поить водой чаще, обтирать настоем ладынника, если огневица вернётся, звать меня немедля.
– Всё поняла, батюшка. Исполню как есть в лучшем виде.
– И другим сиделкам передай то же. – Целитель встал и, оглянувшись в последний раз на княжича, вышел из комнаты.
– Анна Михайловна! Матушка, да как же вы так себя запустили? – Доктор, пришедший к княжне, чтобы рассказать о состоянии её спасителя, посмотрел на Анну, бледную от недосыпа и с горящими глазами. – Я вам истинно говорю, так вы и своего героя не дождётесь. Сляжете до того, как он поднимется. – Ловкая и сильная рука целителя уже подхватила кисть княжны, нащупывая пульс. – Давайте-ка, сейчас эликсирчик выпьем, и в постель. Ничего с княжичем не будет. Раны я вычистил, яд из организма выгнал, так что через седмицу очнётся, а там и встанет. И мой вам совет: к этому времени быть в самом цветущем виде. Чтобы от лицезрения вашей красоты у героя не только руки и ноги шевелились.
Княжна, несмотря на то, что очень хорошо представляла себе, как и почему случаются дети, густо покраснела, а стоявшая рядом Елизавета порывисто вздохнула и отчего-то спрятала руки за спину.
Очнулся Горыня к исходу седьмого дня, ночью. Скосив глаза, увидел, как в кресле рядом с кроватью сопит опрятная бабушка в белом переднике, а на столике стоит большая бутыль с тёмной жидкостью. Света в комнате от пары светильников было достаточно чтобы разглядеть и шкаф с книгами и длинный стол со всякими баночками и бутылочками.
Горыня закрыл глаза и уже совершенно спокойно и без кошмаров заснул, повернувшись на бок. Второй раз пришёл в себя, просто проснувшись от того, что его тело обтирали пахучей жидкостью с тонким приятным ароматом, напоминавшим хвою. Открыв глаза, увидел совсем другую женщину, лет тридцати, что хлопотала над ним, смачивая полотенце зеленоватой жидкостью из бутылки.
– Доброе утро.
– Ах! – Женщина выронила из рук полотенце, но тут же подхватила его. – Очнулся, сокол ясный! – Быстро закончив процедуры, набросила одеяло и куда-то выскочила, а минут через десять в комнату быстрым шагом вошёл статный широкоплечий мужчина в расстёгнутом кафтане и с объёмистой сумкой в руках. К этому времени Горыня чуть подтянулся и уже полулежал так, чтобы хорошо видеть всю комнату.
– Ну, княжич, как самочувствие?
– Отлично. – Горыня прислушался к организму. – Вроде ничего не болит, не тянет. Если это не обезболивающее, то можно попробовать встать.
Волхв закатал рукав на правой руке, снял чётки и провёл ладонью вдоль тела, от лба до ступней. Потом задумался и внимательно посмотрел в глаза Горыни.
– Знаете, княжич. Вы так быстро выздоравливаете, что долг перед наукой просто криком кричит о том, что надо бы вас ещё чем-нибудь острым потыкать, а лучше стрельнуть и ещё раз посмотреть на результат, но боюсь, княжна Анна мне просто оторвёт голову. Но могу подтвердить, что вы здоровы совершенно, хотя вскакивать и бежать я бы вам не советовал. Неделя почти полной неподвижности замедлила течение соков в теле, и нужно дать организму время войти в привычную колею. Так что рекомендую пару дней, а лучше неделю, спокойные прогулки, посещения театров и приёмов. Но без танцев!
Горыня делал проникновенное лицо, кивал и только что не кинулся записывать рекомендации доктора, и остановило его только отсутствие бумаги и ручки. Но целителя этим было не обмануть, и, тяжело вздохнув, он покачал головой и удалился.
Не успела дверь закрыться, как в комнату влетел разноцветный, двухголосый вихрь, в котором Горыня через секунду узнал Любаву Туманову и Лизу Дашкову.
– А нам как сказали, что вы очнулись, так сразу поспешили!
– И от уроков отказались.
– А вам уже разрешили вставать?
– Как вы себя чувствуете?
– А позвольте, я поправлю подушку?
– Вы уже обедали?
– Ну, хватит! – В комнату величаво, словно линкор, вплыла княжна Анна в тёмно-красном шёлковом платье. – Что вы тут устроили, девочки? Только-только наш герой пришёл в себя и сразу же оказался на восточном базаре. – И посмотрела на Горыню, словно выпалив в него в упор залп сияния огромных синих глаз. – Целитель сказал, что вам уже можно вставать?
– Да вот, и рад бы. – Горыня развёл руками. – Только одежды никакой нет.
– Кстати, ваш новый мундир уже доставили из пошива. Так что одевайтесь, и жду вас у себя. – Она чуть помедлила и лукаво улыбнулась. – Или оставить этих болтушек вам в помощь?
Девицы почему-то покраснели и вымелись прочь. А через десять минут внесли парадный белый мундир, и Горыне пришлось, кряхтя, словно старый дед, вставать с кровати, и тащиться в мыльню, а после натягивать жёсткий мундир и сапоги.
Взглянув напоследок в ростовое зеркало, он кивнул сам себе и вышел из комнаты.
13
– Девочка! А ты не боишься так поздно одна возвращаться домой?
– Ещё как боюсь! Вдруг кто-нибудь остановит, а я с палёным стволом.
Указ личной государевой канцелярии № 458 от 12 ревуна 7358 года
…а такоже именовать припас огненный для пушек снарядами, а припас огненный для ружей и скорострелов ручных – патронами и в документах новое наименование применять повсеместно. Но старые бумаги не переделывать, оставляя как было…
Боевые и магические ордена Европы относятся к старейшим организациям Старого Света, ведущим свою историю от охотничьих корпораций Рима, Вавилона и Византии.
Превращение охотников за тварями кромки в их полную противоположность или в наёмников, представляющих свои умения тому, кто заплатит больше, произошло на рубеже тысяча двухсотого года, когда крупнейшая магическая школа Европы – Тампль отказалась исполнять приказ римской Магикус Инквизио и продолжила исследования кромки, а также укрывала у себя несколько сотен беглых магов, разыскиваемых за различные преступления. Это настолько усилило Тампль, что совместный поход десятка корпораций охотников и армии французского короля не принёс ничего, кроме разорённых земель и пролитой крови.
