Один из охотников взмахнул рукой, и едкий пороховой дым мгновенно рассеялся. Затем он подошёл к колоде и повернулся к Остен-Сакену.
– Все в центре. – Затем посмотрел на Горыню. – А чего звук такой негромкий, порох особый?
– Порох обычный. Пистолет особый. – Горыня открутил глушитель. – Вот без этой штуки будет намного громче.
– Двадцать выстрелов, изрядно. – Князь задумчиво кивнул. – А этот ваш, ну, сломанный, автомат, да?
– У него тридцать пять, и можно сделать магазин хоть на полсотни, хоть на сотню выстрелов. Тяжело таскать будет, но если нужно – сделаю. Но я вот что хочу сказать. Это оружие не против тварей или ведьм. Оно против человека. А вот если вы расскажете мне, что нужно именно вам, то я с большой вероятностью смогу сделать оружие именно для охотников. Побратиму своему вот сделал ручную пушку, в двадцать линий, с казённым заряжанием и взрывчатым снарядом. Ну, так он настоящий богатырь.
– Эх, не ходил ты, княжич, на упыря с ружьём двуствольным. – Вздохнул один из охотников.
– Ходил с топором. – Горыня усмехнулся. – Правда, едва жив остался, ну, так он-то на месте помер.
Остен-Сакен задумчиво посмотрел на Горыню.
– Если кто не знает, княжич уже упокоил пяток упырей, пару кромешников, гхора и одну верховную ведьму. Так что знает, о чём говорит. Но это частности. А возвращаясь к нашим делам, подытожу. Десятники и сотники моего приказа подготовят свои пожелания, а канцелярия их обработает и передаст вам, для размышлений. Будет очень хорошо, если оружие, что вы сделаете, пригодится охотникам.
– Да я бы и от скорострела такого не отказался. – Темнолицый узкоглазый охотник с длинной тонкой бородой бросил взгляд на пистолет в руках княжича.
– Будет вам и пистолет, и всё, что захотите. – Горыня кивнул. – Мне бы вот только станки, сталь хорошую да волхва, что с металлом работать умеет.
– Всё будет. – Князь негромко хлопнул ладонью по звонку вызова секретаря. – Подготовьте распоряжение по приказу: выделить княжичу Стародубскому в подчинение двух волхвов, что раньше при мастерской работали, да мастеров отпиши, по потребности. И всё нужное сразу поставлять, без задержек.
Мастерская была просто длинным бревенчатым сараем с полом из гранитных плит, на котором стояло два десятка станков. Станки были гораздо лучшего качества, чем в Медведевске, и в отличном состоянии. Привод у станков был от массивной нефтяной машины, от которой разбегались приводные шкивы, расположенные под потолком цеха.
Удовлетворённый Горыня кивнул и отбыл. А на следующий день приехал, имея с собой рабочую одежду и сапоги, чем немало удивил собранных мастеров и волхвов.
– Значит так. – Горыня собрал вокруг себя мастеров. – Делать будем новое оружие. Оружие, которого ещё не было. Если секрет такого оружия уйдёт нашим врагам, я лично обещаю этому человеку тяжёлую смерть, а его семье бессрочную ссылку на Север.
– Ты не пугай, княжич. Ты дело говори, – отозвался один из мастеров.
– Ну, дело так дело.
Два волхва, специалисты по металлу, умели снижать прочность стали до уровня бронзы, а после, наоборот, повышать её до уровня легированных сплавов. Поэтому патроны уже делались из стали, а не из меди или латуни.
С помощью волхвов Горыня довольно быстро сделал магазинное ружьё под патрон 8 линий, что приблизительно равнялось охотничьему двенадцатому калибру. К ружью предполагалось два вида магазинов: рожковый двадцатизарядный и тридцатипятизарядный барабанного типа.
Стоявший рядом сарай уже обшили толстыми брёвнами и уложили у дальнего края мешки с песком, превратив его в тир, где командиры охотничьих команд с удовольствием пожгли пару сотен патронов, переснаряжённых под тяжёлую экспансивную пулю, и, когда первые восторги улеглись, Горыня вытащил из сумки барабанный магазин и вставил его в приёмное гнездо.
– Ну, а теперь, главное. – Он шагнул к огневому рубежу и вскинул ружье к плечу. Сплошной поток картечи длинной очередью превратил в труху деревянные мишени, и, когда грохот стих, от них остались лишь обгрызенные пеньки держателей.
Тишину нарушил князь Остен-Сакен, подошедший к мишеням и задумчиво ковырнувший остатки мишени.
– И сколько таких ружей мы можем получить?
– Скажу честно, князь. Мастерская мне нужна совсем для другого. Государь мне приказал сделать оружие для армии. То, что сделано, это скорее исполнение данного самому себе обещания создать оружие против тварей. Но вот производить его будете сами. Места здесь ещё много, так что можно поставить ещё десяток станков и начать выпуск ружей. А не хватит, так перенесём стрельбище в другое место, а здесь сделаем ещё один цех.
– Но это вообще-то наше хозяйство! – подал голос кто-то из охотников.
– Государево, – поправил Горыня. – И скажите, сколько вы возились, пытаясь сделать новое оружие? Пару лет?
– Да лет пять, наверное. – Князь усмехнулся. – Всё правильно, княжич. Завтра же дам команду расчистить площадку, и начнём строить цех в три этажа. Оружия нам нужно много, а пока вы здесь, сможете помочь с производством.
Параллельно с работой в мастерских Горыня готовил доклад по изменению принципов подготовки воинских подразделений, приписанных к личной канцелярии государя, и длинный меморандум о необходимости вооружения воздушного флота.
То, что мысль начальственная ходит запутанными путями, он знал давно и поэтому сделал пять автоматических пушек на основе механики пулемёта Максима. С помощью волхва, используя лёгкие материалы, удалось снизить общий вес пушки до ста тридцати килограммов, а вместо ленты подвесить барабанный магазин на двадцать выстрелов. И ещё сделал много полезных и приятных мелочей для оснащения армии. Всё это пока хранилось в одной из кладовок на территории Охотничьего приказа, ожидая своего часа, так как лезть со своими советами в момент, когда ещё не разгребли последствия заговора, было просто глупо.
А последствия были действительно серьёзными. Род Муравьёвых лишился как титула, так и состояния и выслан в Тобольск в полном составе под надзор правоохранителей. Кроме этого, пострадали в различной степени несколько десятков именитых родов, а те, кого не зацепило, сидели тихо, не показываясь в свете.
Поэтому осенний сезон балов вышел скомканным и обошёлся и без роскошного фейерверка у Гагариных, и без традиционного детского карнавала у Белосельских, и даже без гвардейского бала, обычно даваемого Захарьиными. Но Горыню, занятого с утра и до вечера, это никак не печалило, хотя пару раз в неделю одна из барышень, входивших в ближний круг великой княжны, вытаскивала его на публичное мероприятие, словно давая понять, что о нём не забыли.
Катя Лопухина – тоненькая словно тростинка, молчаливая и задумчивая – водила его в музеи и галереи и всегда больше слушала, чем говорила, выпытывая у Горыни подробности его жизни не хуже опытного следователя. А белокурая валькирия Анфиса Гагарина, посвятившая свою жизнь военной службе, как и десятки поколений рода Гагариных, живо интересовалась военными приключениями и сама красочно рассказывала о битвах и сражениях, выбирая местом посещений тренировочные площадки и места ратных игрищ, точно и остроумно комментируя всё происходящее, словно опытный ведущий.
