На станции Зайдлунг я оставил своего напарника и быстро направился к своему жилищу. Меня испугали произошедшие изменения. Приятные и уютные на вид, укрытые зеленью домики Зайдлунга отсутствовали. Ущерб от взрывов был повсюду, начиная с полностью разрушенных зданий и заканчивая выбитыми стеклами. Было очевидно, что во время налета сбросили большое количество фугасных бомб. По некоторым признакам можно было определить, что во время налета применяли и зажигательные бомбы.
Тем не менее территория завода повреждена не была. Разрушения имелись только в северо-западном квартале. Одноэтажное здание было частично разрушено, а вокруг него валялся мусор, наспех спасенные детские кроватки, шкафы и другая мебель. «Строение Вюртемберг» казалось безлюдным. Я позвонил Хартмуту и с облегчением узнал, что с ним все в порядке.
Моя комната была в том же состоянии, в каком я оставил ее несколько дней назад. Вот только мой сосед по комнате, по-видимому, съехал, ибо его вещи отсутствовали. Будучи слишком уставшим, чтобы размышлять об этом, я растянулся на кровати. Меня заставил подняться шум за стеной, и я вышел в коридор. Я встретил одного из соседей, который собирался уходить.
– Я только что из командировки! – воскликнул я. – Я видел часть разрушений. Где все?
– Ты пропустил грандиозное шоу, но тебе повезло! – Он пожал плечами. – Я честно не знаю, где все. Мне кажется, майор Хайгель из VKN пытается обосноваться в Цинновице. Они реквизировали несколько небольших гостиниц для различных рот. Сегодня утром я виделся со старшиной. Он предложил мне присоединиться к ним сегодня вечером. К сожалению, у меня другие планы. Я надеюсь, что бомба разнесет этот идиотский VKN вдребезги. – Он поднял свой ранец. – Извини, я тороплюсь на поезд. Она не простит мне, если я опоздаю. До встречи, Дитер.
Он ушел. После краткого и громкого топота сапог на лестнице послышался стук закрывающейся двери, а затем наступила тишина.
Из-за голода мне не удалось бы уснуть, поэтому я отправился в столовую. Кухня работала не в полную мощь, но еда была превосходной. Нескольким посетителям предоставлялся большой выбор блюд. Вернувшись в казарму примерно через два часа, я встретил в коридоре еще двух солдат из своей роты. Они только что вернулись из жилого сектора. Их рассказы повергли меня в уныние.
В ту ночь из-за сильной усталости я спал как убитый. На следующее утро я отправился на «Завод-Север». Система громкоговорящей связи работала с припаркованного рядом со штабом грузовика. Я заметил у микрофона молодого блондина, коим оказался Вернер фон Браун. Я остановился, чтобы посмотреть и послушать, ибо видел его впервые. Объявления шли непрерывно, он произносил их отчетливо, решительно и иногда сопровождал юмористическим замечанием. Он сообщал о том, где располагается новая контора господина Тессмана, о том, что магазин Формана Беккера не пострадал, поэтому работает, здание технико-экономического департамента полностью уничтожено, а те, кто там работал, должны связаться с господином Шефером по добавочному номеру 355, господин Вейднер и господин Геллер должны немедленно доложиться доктору фон Брауну и т. д.
Я не мог долго задерживаться и вскоре отправился в свой кабинет в BGS. Потратив несколько минут и дважды завернув за угол, я обнаружил, что здания департамента BGS больше не существует – деревянная конструкция полностью сгорела, оставив после себя кучу пепла.
Почти весь день я искал тех, кто работал в BGS. Сотрудников департамента разместили в небольших гостиничных номерах, в домах и времянках; уже составили предварительные планы восстановления ущерба. Я сразу же энергично взялся за работу. В течение нескольких дней две заброшенные казармы были переделаны под офисы департамента BGS, и нормальный темп работы восстановился. Однако планы строительства новых зданий департамента отложили на неопределенное время, решили восстанавливать жизненно важные заводские объекты.
За следующие несколько недель я осмотрел почти весь завод, передвигаясь, как правило, на велосипеде – единственном надежном транспортном средстве в то время. Мои поездки были в основном связаны с ремонтом электрических систем или линий электропередачи. В конце концов я получил полное представление о последствиях воздушного налета.
Испытательное оборудование не пострадало, в целости был и «Завод-Запад», поэтому опытно-конструкторские работы с Фау-1 шли беспрепятственно. Выгорел верхний и часть второго этажа Строения-4 – инженерная штаб-квартира, где разрабатывалась Фау-2. Вскоре там восстановили крышу, а затем отремонтировали почти все здание. Два больших поврежденных ангара не подлежали ремонту. Мелкие разрушения имелись то здесь, то там.
На территории «Завод-Юг», расположенной между «Завод-Север» и жилым сектором, недостроенными остались офисное здание и прилегающие временные казармы. Несколько ударов, к счастью несерьезных, пришлось на только что завершенный первый блок производственного цеха № 1. Его ближайший сосед IW Süd – южный ремонтный цех – был в целости и сохранности.
В те дни у всех на уме был только один вопрос: что не пострадало во время бомбежки и что противник намеревался уничтожить? Вот тут неизбежно возникала вторая проблема: насколько хорошо обеспечена секретность объекта? После четырех лет войны правила безопасности были приняты и соблюдались всем немецким населением, как то отключение электричества в сумерки и светомаскировка. В Пенемюнде в этом отношении за соблюдением правил почти не следили. Информация была доступна всем. Правительственная пропаганда о Wunder-Waffen – чудо-оружии – провоцировала многочисленные домыслы.
Однако конторские процедуры и обработка секретной корреспонденции были тщательными и строгими, как и следовало. Надзор за этими вопросами и наказание нарушителей секретности в действительности стали прекрасной возможностью для сотрудников службы безопасности удовлетворить свои амбиции. В противном случае секретность на исследовательской базе Пенемюнде не была бы обеспечена сполна.
Рассказывали историю об офицере люфтваффе, которая хорошо демонстрировала сложившуюся ситуацию. Этот офицер, не имея официального разрешения, доехал до стартовой площадки для запуска Фау-1 вблизи Цемпина, к югу от Цинновица; он произвел впечатление на охранника своим мундиром и тембром голоса – неизменным показателем успешности у прусского офицера, сунул охраннику под нос на вид важные, но поддельные документы и приказал прицепить к его грузовику загруженный передвижной транспортный комплекс для ракеты Фау-1. Передвижной комплекс он быстренько доставил опешившему сотруднику службы безопасности люфтваффе.
Наши бензовозы для А-4 были буквально троянскими конями. В бензовозе имелся шланговый отсек, расположенный между водительской кабиной и цистерной. Он закрывался и легко вмещал шесть человек, в результате чего бензовозы часто использовались для перевозок. И я ни разу не видел, чтобы охранник заглянул во внутренний отсек! На территорию завода можно было провезти тайком целую армию.
На заводе работали тысячи людей, в том числе более тысячи иностранцев. Половина их – по контракту. Население целых островных деревень находилось у внешней границы завода. Самолеты-развед чики про летали над Пенемюнде почти ежедневно. До шведских ост ровов можно было добраться на лодке.
