Экспериментальная испытательная ракета Фау-43 после нескольких статических огневых испытаний только что прошла окончательную предполетную проверку в ангаре. Прежде всего проверили механическую систему силовой установки: насосы, клапаны, механизмы регулировки состава топлива, герметизацию и т. д. Кроме того, группа, ответственная за силовую установку, установила новые графитовые рули в сопло камеры сгорания, заменив те, которые вышли из строя во время статических испытаний.
Затем департамент BSM проверил контролируемые им системы. Сто раз в то утро я слышал вой одного из небольших моторов-генераторов в носовом отсеке ракеты. Сигналы подавались в систему, измерялись отклонения руля направления и лопатки, регистрировалось время реакции, регулировались потенциометры. Вся эта деятельность сопровождалась почти непонятным разговором в цеху.
– Оймих-2 работает.
– Мессина-1 еще не подключена.
– Отложите установку болванки «слона», пока мы не заменим Хоннеф.
– Мы сбились; вероятно, те опять перепутали ноги мухи.
И пока продолжался этот разговор, бесчисленное множество операций, которые следовало выполнить до запуска, проделывались с любовью и решительной заботливостью придворных дам, готовящих принцессу к свадьбе. Эта работа никогда не теряла своего очарования и выполнялась с преданностью делу.
Когда я вошел в ангар, механики привинчивали большой подъемный рым к верхушке носовой части ракеты Фау-43 (V-43). V означало Versuch (с нем. – «испытание»), а число указывало на сборку, а не на последовательность испытаний. Например, после испытаний Фау-43 на ИС-7 проводились испытания Фау-73.
Конус носовой части, носивший прозвище «слон», имел форму боеголовки, но был начинен не взрывчаткой, а песком весом в одну тонну. Теперь мостовой кран осторожно зацеплял рым и медленно, пока рабочие внизу удерживали суживающуюся хвостовую часть, не давая ей раскачиваться, перемещал ракету на майлерваген, фиксаторы которой обхватили ракету и осторожно опустили в горизонтальное положение. В это время открылись большие двери ангара, внутрь его заехал трактор, подцепил майлерваген и повез конструкцию наружу. Руководствуясь криками и жестами рабочих, тракторист вывез конструкцию на испытательную площадку через ворота, похожие на шлюзовые заслоны. Затем, совершив элегантный маневр, подогнал майлерваген на расстояние в несколько метров к стартовой площадке. При помощи троса и лебедки, майлерваген тщательно сцепили со стартовым столом и зафиксировали.
Стрела установщика стала направлять ракету прямо на стартовый стол. Несколько поворотов четырех тяжелых регулировочных винтов под стабилизаторами, и ракета полностью оперлась о стартовый стол. Ремни, которыми ракета была привязана к стреле установщика, отцепили, и майлерваген медленно отъехал.
Мгновение Фау-43 стояла величественно и независимо. Затем деревянная конструкция башенного типа быстро открылась с одной стороны, содержащей рабочие платформы на различных уровнях и с пазами для различных частей ракеты, встала на рельсы, чтобы полностью окружить ракету. Вскоре на этих платформах закончили последнюю проверку.
– Все готово для заправки! – последовало объявление.
Автоцистерны сдали назад и заняли исходное положение. Подключили трубопроводы, заработали насосы. Сначала заправили спиртом меньший верхний топливный бак. Потом жидкий кислород начал поступать в нижний бак, его подача сопровождалась шумом от образующегося на поверхности ракеты инея. После заправки автоцистерны отъехали в сторону, и контрольно-проверочная башня на рельсах тяжело и с грохотом отъехала в сторону.
Начался обратный отсчет времени. До старта оставалось несколько минут – пора удалиться в здание центра управления. Я вошел в здание через две тяжелые стальные двери и увидел только несколько человек. Один из них находился у пульта управления двигателем, другой стоял, склонившись, у пульта наведения. У обоих на голове были гарнитуры, соединенные с двусторонним переговорным устройством. Периодически то один, то второй повторяли команды, щелкали переключателем или крутили рычаги, снова повторяли приказ и ждали подтверждения получения информации. Время от времени кто-то подходил к одному из четырех перископов в аппаратной и проверял, как проходит подготовка ракеты к старту. До старта оставалось четыре минуты.
Пока я наблюдал за работой в центре управления, вошли инженеры и сняли показания приборов, выстроившихся вдоль стен, а затем ушли, делая записи в блокнотах. В целом атмосфера была спокойной; все шло как надо, работа выполнялась на высоком профессиональном уровне.
Стартовая площадка пустела – все больше и больше людей заходили в центр управления. Большинство вернулось к работе в ангаре или поднялось на крышу ангара, чтобы посмотреть запуск. Большая часть испытательного расчета собиралась перед центром управления. Во время статического огневого испытания некоторые смельчаки даже забирались на стену стартовой площадки для детального наблюдения. Фактический пусковой расчет часто оставался в открытом туннеле рядом с центром управления.
Когда пусковую площадку покинул последний человек, дверь в центр управления закрыли. Сквозь ударопрочное стекло было видно стартовую площадку; оператор у окна находился на прямой телефонной связи со зданием телеметрии. Там были установлены датчики, улавливающие сигналы ракеты в полете; они преобразовывали сигналы в информацию о скорости ракеты, обрабатывали данные, а затем посылали команду о выключении двигателя при достижении необходимой скорости. Система называлась в честь ее разработчика – система «Вольман».
Я решил спросить у оператора о процедуре испытания, но потом передумал. Он был очень занят в тот момент.
– Повторите, – сказал он в телефонную трубку. – Я вас не слышу.
После паузы произнес:
– Хорошо, я ему передам. Хотя он не одобрит.
Положив трубку, он пошел в диспетчерскую.
– Где Мюнц? – спросил оператор. – Ах вот вы где. Только что звонил Брютцель. Он не может дать добро. Еще не прибыл Штейнхоф – он везет гостей. Брютцель передал, что Штейнхоф недавно выехал из Пудаглы, он везет латунь и будет с минуты на минуту. Он говорит, что нужно подождать.
Я заглянул внутрь. Мюнц с покорным и почти скучающим выражением лица положил наушники на стол. Выругавшись, он топнул на меня ногой, вышел на улицу и закурил сигарету.
Через 10 минут пришло сообщение:
– Приготовиться! Приступить к запуску!
Мюнц вернулся с по-прежнему покорным выражением лица и надел наушники. Инженеры поспешили на свои места.
– Включить двухминутную сирену! – сказал Мюнц.
Вой сирены заглушался метровой бетонной плитой над нашими головами.
– Закрыть дверь центра управления!
– Дверь центра управления закрыта.
– Ключ на старт! – Мюнц говорил твердо, но спокойно.
– Есть ключ на старт.
Мюнц отдавал приказы, пристально смотря в перископ. Он непринужденно кивнул, услышав подтверждение от мужчины у пульта управления двигателем. Наконец он повернулся к оператору:
