— Марина.
Ее имя. Кто-то произнес ее имя. Рука Карлиньоса в перчатке хватает ее за предплечье, мягко отталкивает ее руку от застежек на шлеме. Застежки: она собиралась их открыть. Она собиралась снять шлем пов-скафа посреди Моря Спокойствия.
— О Господи… — говорит Марина, потрясенная бездумной легкостью, с которой едва не убила себя. — Извините. Извините. Я просто…
— Забыла, где находишься? — спрашивает Карлиньос Корта.
— Я в порядке. — Но это не так. Она совершила непростительный грех. Она забыла, где находится. В первый раз вышла на поверхность — и все слова, услышанные во время обучения, вылетели из ее головы. Она тяжело, прерывисто дышит. Без паники. Паника — это смерть.
— Хочешь вернуться в ровер? — спрашивает Карлиньос.
— Нет, — отвечает Марина. — Со мной все будет хорошо.
Но зрительный щиток так близко к лицу, что она его ощущает. Она в плену внутри стеклянного колпака. Надо от него избавиться. Освободиться, вдохнуть полной грудью.
— Я тебя не посылаю обратно в ровер только потому, что ты сказала «будет», — говорит Карлиньос. — Можешь не спешить.
Он читает ее биопоказатели на внутреннем экране своего шлема: пульс, сахар крови, сатурация и дыхательные функции.
— Я хочу работать, — говорит Марина. — Поручите мне что-нибудь, чтобы отвлечься.
Непрозрачный щиток шлема Карлиньоса долгое время не движется. Потом он говорит:
— За работу.
Луна обращается с роботами почти так же жестоко, как и с человеческим мясом. Нефильтрованная радиация съедает чипы ИИ. Свет разрушает строительный пластик. Ежемесячный магнитный шлейф, следствие прохождения Луны через струящийся «хвост» магнитного поля Земли, способен закоротить слабые электрические цепи и вызвать недолгих, но разрушительных пылевых дьяволов. Пыль. Главный дьявол самба-линии «Спокойствие-Восток». Вездесущая пыль. Неизменная пыль. Она покрывает стойки, балки, спицы и поверхности, как мех. Марина осторожно проводит пальцем над структурной фермой. Частицы пыли движутся как волосы, повинуясь ритму, который задает электростатическое электричество на ее пов-скафе. День за днем пыль стачивает, стирает, портит, уничтожает. Работа Марины заключается в перемагничивании. Это довольно просто для Джо Лунницы, да к тому же интересно. Марина задает магнитно-электрическое реверсирование с помощью таймера, потом отбегает на безопасное расстояние большими лунными скачками. Поле реверсируется и отталкивает заряженные частицы пыли внезапным облаком серебристого порошка. Это красиво, зрелищно, и это хочется повторять опять и опять. Марина склонна к земным, биологическим сравнениям: промокший в океане пес встряхивается; лесной гриб-дождевик взрывается, рассеивая облако спор. Модульный отряд работает, не обращая внимания на пыль, которая оседает на их пов-скафы, меняет микросхемы и датчики: этот труд сложен для роботов. Пальцы Марины отслеживают граффити, спрятанные под пылью, как иероглифы: имена возлюбленных, названия гандбольных команд, проклятия и ругательства на всех лунных языках и алфавитах.
Бабах. Марина отмечает еще один мягкий взрыв пыли. Он должен производить шум. Тишина кажется неуместной.
— Бабах, — шепчет она внутри шлема и слышит смех на частном канале.
— Все так делают, — говорит Карлиньос.
Под слоем пыли — иероглифы. Поколения пылевиков написали свои имена, проклятия, богов и любимых на голом металле вакуумными ручками дюжины цветов. «Петр Х». «Пошло все на хрен». «Тут отдыхали мосус».
Она повторяет «бабах» с каждым экстрактором. В лунном труде есть свои секреты. Сохраняй сосредоточенность. Однообразие ландшафта, близость горизонта, монотонность экстракторов, завораживающее покачивание их черпаков — все это как будто специально желает усыпить, загипнотизировать. Марина вдруг понимает, что думает про Карлиньоса, который бежит сквозь толпу, с лентами на руках и ногах, блестящий от масла. Она выкидывает его из головы. Второй трюк также представляет собой искушение. Не все герметичные костюмы одинаковы. Пов-скаф — не гидрокомбинезон. На поверхности Луны нет сопротивления воды, нет сопротивления воздуха. Тут все движется быстро. Олегу во время тренировки разбило голову именно из-за этой ошибки. Масса, скорость, движущая сила. Сосредоточься. Соберись. Проверь показания пов-скафа. Вода-температура-воздух-радиация. Давление, связь, сеть. Каналы, прогноз погоды. На Луне есть погода, и она всегда плохая. Магнитный шлейф, солнечная активность. Каждую минуту нужно проверять с десяток разных показателей и одновременно делать свою работу. Некоторые товарищи по бригаде слушают музыку. Как у них это получается? К пятому экстрактору у Марины ноют мышцы. Соберись. Сосредоточься.
Марина так собранна, так сосредоточенна, что не замечает, когда на открытом канале раздается сигнал тревоги и именная метка над шлемом Паулу Рибейру делается красной, а потом — белой.
Рафа проводит рукой по блестящей алюминиевой поверхности посадочной ноги.
— Он красивый, Ник.
Транспортник ВТО «Орел» купается в киловаттах сияния, которое излучают двадцать прожекторов. Собственные прожекторы космического грузовика высвечивают его корпус, гондолы маневровых реактивных двигателей, скопления сферических резервуаров с горючим, руки-манипуляторы, углубленные пилотские иллюминаторы, эмблему орла ВТО на носу.
— Не пудри мне мозги, Рафа Корта, — говорит Николай Воронцов. — Он не красивый. На Луне нет ничего красивого. Ну ты и говнюк. — Его смех неудержим, как оползень.
Николай воплощает всеобщее мнение о том, каким должен быть Воронцов: он человек-гора, в ширину такой же, как в высоту. Бородатый, длинные волосы заплетены в косу. Глаза голубые, как Земля, голос низкий, грохочущий. Нарочитый акцент. Ник Воронцов не следует последней моде на ретро. Носит шорты со множеством карманов, рабочие ботинки; майка натягивается на его мощных мышцах, переходящих в вялые жировые складки. Как и у всех членов семьи, фамильяр Ника — двухголовый орел с личным геральдическим символом, украшающим щит. «Воронцов» — его профессия.
— Дело не в том, как он выглядит, — говорит Рафа. — Дело в том, что он такое.
— А теперь и правда не пудри мне мозги, — отвечает Воронцов.
«Орел» — лунный корабль. Поверхностный транспортник для перевозок от точки до точки. Самое дорогое и неэкономное средство передвижения на Луне. Водород и кислород в сферических баках драгоценны; горючее для жизни, а не для реактивных маневровых двигателей. Безумие сродни тому, как на старой Земле жгли нефть ради электричества. На Луне энергия дешевая, а вот ресурсы редки. Люди и товары путешествуют поездами, роверами, поверхностными автобусами, БАЛТРАНом (все реже), с помощью космических лифтов, собственной мышечной силы — пешком, на колесах и с крыльями. Они не летают в грузовых отсеках лунных кораблей.
ВТО содержит флот из десяти транспортников, расположенных в местах, широко разбросанных по всей Луне. Это средство на крайний случай, «скорая помощь», аварийная команда, спасательная шлюпка. От транспортного узла в любое место на Луне можно долететь менее чем за тридцать минут. Ник Воронцов командует флотом и время от времени выступает в роли пилота и инженера. А еще он любит эти уродливые лунные корабли. Они ему дороже, чем любые дети.
