– Нет, Абигэль, это ты. Ты сама поняла, что ничего из того, что ты себе навоображала, не существует. Ты несла какую-то чушь, бессмыслицу. Что я-де причастен ко всей этой истории. Что твоя дочь жива. Ты правда не помнишь или притворяешься?
Абигэль ничего уже не знала, не понимала. Где сон? Где реальность? Правда, ложь? Фредерик выдвинул ящик.
– Все будет хорошо, поняла? Я просто возьму свой телефон. У тебя приступ, я вызову «скорую», они тобой займутся. А то еще, чего доброго, поранишься этими ножницами.
– Как ты… Как тебе удалось уцелеть?
Ничего человеческого больше не было в голосе Абигэль. Мертвые звуки. Вместо телефона Фредерик достал пистолет и направил на нее:
– Знаешь что? Я вовсе не разговариваю с тобой сейчас. Нет-нет, я еще сплю в своей постели. А проснувшись, обнаружу, что место рядом со мной пусто. Я приду сюда и найду тебя мертвой, с вонзенными в живот ножницами. Самоубийство.
Он приблизился, не опуская пистолета, и вырвал ножницы из рук Абигэль. Потом наклонился. И воткнул металлические острия ей в живот на уровне печени.
– Уцелеть нехитро, лишь бы голова работала.
И он нажал, вонзив острия в ее тело до самых колец.
87
– …ма… Мама? Что с тобой?
Аромат свежесваренного кофе прогнал застоявшийся запах табака. Абигэль открыла глаза и увидела перед собой лицо Леа. Улыбка, тепло. Она привстала и несколько секунд осматривалась. Потом прижала дочь к себе и долго обнимала ее.
– Он опять приходил? – спросила Леа.
– Да. В многослойном сне. Я проснулась в постели в его квартире, а на самом деле еще спала.
Абигэль закуталась в толстый махровый халат и подошла к окну. Перед ней вздымались округлые вершины Коннемары
[41], а у их подножий синело лазурью озеро. Инстинктивно она ощупала каждый маленький кратер на правой руке.
– Они были на левой, – прошептала она.
Леа тоже подошла к окну и встала рядом с матерью.
– Что ты говоришь?
– В моем сне ожоги от сигарет были на левой руке. А я этого не осознала. Я должна была, Леа! Должна была. Тогда бы я не…
Она потрогала руками свой живот на уровне печени. Леа теснее прижалась к ней. Девочка любила смотреть на эти бескрайние дали, на это буйство красок, не имеющее себе равных. Ирландия была землей ее предков, родиной сказок и легенд. В конце ноября здесь от холода трескались камни. Только старый пес и его хозяин-ирландец прогуливались по берегу озера, где-то там, вдали.
– Все это непременно когда-нибудь кончится. Для нас обеих…
Абигэль надеялась на это от всего сердца. Четыре месяца прошло с той страшной ночи в конюшне, но все было еще так свежо. Они с Леа бежали подальше от Нора и пытались построить новую жизнь, но Фредерик и Фредди по-прежнему преследовали ночами их обеих. На территории воображаемого чудовища были бессмертны.
В ту злосчастную ночь ужасов тело Фредерика нашли в комнате Фредди с двумя пулями в груди. Ему не повезло, похититель узнал о его присутствии: у входа на ферму была установлена бесшумная охранная сигнализация. Когда он вошел, Фредди ждал его во всеоружии.
Расследование жандармерии окончательно внесло ясность. «Машина» была установлена в сарае в нескольких метрах от конюшни. На этой отрезанной от мира ферме Орля нового типа хотел высосать сон четверых невинных детей. И ему это отчасти удалось.
Патрик Лемуан по окончании следствия попросил о переводе. С отделом розыска для него было покончено. Разоблачение Фредерика глубоко его потрясло, и теперь он пытался спасти то, что осталось от его брака. Жизель же вновь уединилась на своем чердаке, окутанная клубами дыма и окруженная карнавальными масками, без устали преследуя педофилов и других сетевых подонков. Команда «Чудо-51» существовала теперь только на бумаге.
Позже Абигэль и Леа вышли пройтись по берегу озера, тепло одевшись, в шерстяных шапочках, шарфах и перчатках. Точно хлопья ваты, рассыпались по серым склонам барашки. Абигэль всегда любила эти пейзажи вне времени и вдали от людей. Дождь ли, ветер, это был их ритуал, с тех пор как они поселились в двух шагах от деревни Леттерфрак, на западном побережье острова. Следующим летом они собирались превратить свой большой дом в «bed & breakfast» и принимать до десятка путешественников.
В школу Леа предстояло вернуться только в январе. Что до других детей, Артура, Алисы, Виктора… каждый выкарабкивался как мог, на свой лад.
Они шли молча. Ничего не говорить, думать о будущем, держаться за руки и слышать только свои вязнущие в зелени шаги.
Абигэль наслаждалась каждой минутой, проведенной с дочерью, надеясь, что эти воспоминания не затеряются в извилинах ее мозга. Она верила в науку и во врачей. На этих кельтских землях умели лечить и нарколепсию. Через несколько недель ей предстояло пройти новый курс лечения без пропидола, этой молекулы, разрушавшей ее память. Однажды она сама отрубит голову окаянному змею лихим ударом сабли.
Прямо перед ними вспорхнула птица, пронеслась над самой водой и захлопала крыльями в солнечном луче. Мать и дочь остановились, глядя на колышущуюся долину, на пологие склоны гор, в последний раз полюбовались дивным осенним светом и повернули назад. Они уже видели огонь, горящий в камине.
Их фигурки уменьшались, пока не исчезли совсем, и пейзаж застыл, словно самая последняя картинка сновидения, этот цветной фаянс, запечатленный на сетчатке, перед тем как поднимутся веки.
И начнется другая история.
***
Восхождение Франка Тилье к славе началось с «Комнаты мертвых» (2005). Роман мгновенно стал бестселлером, завоевал читательскую премию «Набережная детектива» (2006), премию за лучший французский детектив компании «SNCF» (2007), по нему снят фильм с Мелани Лоран, Эриком Каравака, Жилем Лелушем и Жонатаном Заккаи в главных ролях.
Триллеры Тилье переведены на десяток языков, за шестизначную сумму куплены американским издательством «Пингвин», ведутся переговоры об их экранизации в Голливуде.
