Ее затошнило. Она постояла, собираясь с мыслями и с духом. Это был вопрос концентрации; как бы то ни было, повернуть назад она уже не могла. Ссутулившись, дрожа, она пошла по понтону мелкими шажками, как старушка, вытянув вперед руки, чтобы удержаться в случае испуга или катаплексии. Она шла по проходам между кораблями, и это был настоящий путь бойца, крестный путь. Всматриваясь в корпуса, она читала названия торговых марок, написанные мелкими буквами, зачастую в разных местах: «Байлайнер», «Гластрон», «Лаймстоун»… Ей понадобился почти час, чтобы найти то, что ее интересовало, в трепещущем свете далеких фонарей.
Марка «Матрешка». Как на ключе.
Абигэль подняла глаза. Перед ней покачивалась сине-белая прогулочная яхта семи-восьми метров в длину. У этого судна, в отличие от других, не было названия. Оно возвышалось здесь, в самом конце пирса. Безымянное, как ее отец.
Надо было подняться на борт, но она тянула время. Она запомнила номер места, указанный на понтоне, и помчалась в контору порта.
Маленькое помещение, свет… Бородатый мужчина, закутанный в пуховик, встретил ее без улыбки. За его спиной работал допотопный электрический обогреватель, стояли шкафчики, набитые папками. Он разговаривал по телефону голосом заядлого курильщика. Когда он повесил трубку, Абигэль спросила, кому принадлежит яхта на месте 678. Мужчина запустил руку в свою черную бороду, на которой висели крошки чипсов.
– Я дочь владельца, – уточнила Абигэль.
С недовольным видом он направился к бесчисленным папкам, расставленным за его спиной.
– Компьютера нет? – спросила молодая женщина.
– А на кой?
Абигэль сразу поняла. У портов всегда были свои правила, свои неписаные законы и свои тайны. Не потому ли ее отец был здесь? Мужчина достал листок бумаги и подтолкнул его к собеседнице, даже не глядя.
678… На имя Ксавье Иллинуа. Арендовано с марта 2013 года, уже почти два года. Больше никакой информации. Ее отец уволился из таможни в июне 2013-го, три месяца спустя. Значит, у него уже была эта яхта и какой-то план в уме.
Она показала фотографию Ива:
– Вы видели его здесь? Это он Ксавье Иллинуа?
Бородач внимательно рассмотрел снимок и снова уставился прямо в глаза Абигэль:
– А вы уверены, что вы его дочь? Дочь ведь узнала бы своего отца, вам не кажется?
– Это довольно сложно объяснить. Ну?
– Не могу вам сказать. Я не знаю никакого Ксавье Иллинуа. У нас тут до тысячи двухсот судов в год, не считая туристов. И потом, яхтсменов мы видим редко, только если они натворят дел.
Абигэль взяла листок и зажала его между большим и указательным пальцем.
– Не говорите мне, что у вас только эта бумажка. Вам ведь надо предъявить официальные документы, удостоверение личности, чтобы получить место, не так ли?
– Угу, надо. Мы снимаем копию с удостоверения, с прав и…
– Покажите.
Он вздохнул, пошел к шкафчику и стал рыться в другой папке. Достал из нее пластиковый файлик и протянул ей. И тут Абигэль показалось, что она падает в бездонную пропасть. На отсканированном удостоверении личности действительно стояло имя Ксавье Иллинуа и красовалась фотография ее отца. На копии прав – тоже.
Она внимательно всмотрелась в подпись.
Подписано: XIII. X(avier) Ill(inois). Намек на любимого Ивом героя комиксов.
Абигэль казалось, будто земля разверзлась под ее ногами и монстры с оскаленными зубами подстерегают ее, чтобы растерзать.
Здесь, в Гавре, Ива Дюрнана не существовало. Он был Ксавье Иллинуа, призраком.
27
Глядя на бородача, она глубоко вздохнула, чтобы скрыть свое смятение. Взяла бумаги в руки, скатала их в трубочку.
– Этот листок в папке – все, что у вас от него есть?
– А больше ничего и не требуется.
– И платил он вам наличными, я полагаю?
Конторщик не счел нужным ответить. Он протянул руку:
– Вы не можете забрать эти бумаги, они мне нужны для…
– Нет, они вам больше не нужны. Ксавье Иллинуа мертв. Он врезался в дерево на скорости больше восьмидесяти километров в час и убил мою дочь.
Не дав ему опомниться, Абигэль вышла, унося с собой все бумаги. Единственные на данный момент следы существования Ксавье Иллинуа.
Итак, ее отец жил под чужим именем, имел фальшивое удостоверение личности, датированное 2013 годом, фальшивые же права на управление яхтой и, вероятно, другие документы. Стало быть, существовал Ив Дюрнан, мирный пенсионер, снимавший дом в Этрета, владелец черного «форда» под номером 76, с одной стороны, и Ксавье Иллинуа, хозяин большого судна в яхтенном порту Гавра, – с другой.
У пирса снова накатил страх. Черная вода под ногами, понтон, зловещие корпуса судов. Она вернулась к безымянному судну. Безымянному, как ее отец.
Сердце защемила печаль.
Она опустилась на колени – боясь, что засосет, – ухватилась одной рукой за канат, а другой потянула на себя маленькие деревянные сходни, прикрепленные к корпусу. От удара металла о дерево она оцепенела. Преодолела препятствие на четвереньках, прерывисто дыша, с таким трудом, будто взбиралась на Эверест. На палубе у нее закружилась голова. Порт, огни, освещенные бакены – все заходило ходуном. Ее вывернуло наизнанку, казалось, она сейчас умрет на месте. Через несколько бесконечно долгих минут она смогла наконец встать.
Яхта такой модели, должно быть, стоила кругленькую сумму. Сколько? Сто, двести тысяч евро? Как можно было купить такое судно и одновременно платить за дом? Отец наверняка скопил черную кассу за годы службы на таможне. И обзавелся всеми необходимыми связями, чтобы жить под двумя разными именами.
Со скоростью астронавта на Марсе она направилась к запертой металлической двери каюты – ее голгофа только начиналась. От каждого едва уловимого движения яхты голова шла кругом. Ключ «Матрешка» вошел в замочную скважину. Раздался щелчок. Казалось, ее затягивает в параллельный мир – мир лжи. Она осторожно спустилась по трапу – стало еще страшнее – и нырнула под палубу. Пальцы нащупали выключатель.
Пахло старым лакированным деревом и мокрыми снастями. Ей открылось по-настоящему обжитое пространство в полтора десятка квадратных метров. Складная кровать, на которой валялся ворох одежды, гостиная уютнее, чем в Этрета, шахматы на низком столике с опрокинутыми слонами. Маленькая загроможденная кухонька, где еще стояла початая бутылка вина, консервы, мусорный мешок, распространявший сильный запах гнили. Все ящики были выдвинуты и пусты. В коробке лежали русские куклы, открытые, вперемешку. Пресловутые матрешки.
Ив ли уничтожил содержимое ящиков? Или кто-то нагрянул сюда с обыском? Когда? И зачем?
