Кровля трещала и ходила ходуном. Первым делом Абигэль обследовала гостиную. Стены украшали картины в строгих рамах, все на одну тему – рыбаки и море. Глядя на них, она прямо-таки чувствовала запахи трюма, рыбьих потрохов. Чуть дальше возвышался внушительный каменный камин. Гильотины не было, но остались пятна крови на полу. Абигэль присела, потом снова посмотрела видео на своем телефоне. После этого она встала точно в том месте, где был писатель, когда положил ладони плашмя под свое орудие пытки.
«Из всех потемок те, что душат мою душу, самые темные», – написал Николя Жантиль в своем романе. Это была мысль его героя-полицейского, но, вне всякого сомнения, так считал и он сам. Какие потемки накрыли писателя в тот вечер? Абигэль прокрутила видео на телефоне до того момента, когда Хейман отвел глаза влево, на всхлип. И сама посмотрела в том направлении.
Перед ней был огромный экран телевизора.
Значит, этот звук исходил просто-напросто из телевизора? Ну конечно. Жантиля, должно быть, отвлекла программа, которую передавали в тот вечер. Абигэль выпрямилась и закинула волосы назад, разочарованная. Как она об этом не подумала? На что надеялась?
Теперь, когда она разбила окно и ступила в бездну… курс наверх. Легко представить себе бесконечное одиночество Жантиля. Этот дом с темными стенами из больших тесаных камней, со сводчатыми потолками, походил на монастырь. Она заглянула в разные комнаты и проскользнула в спальню, где нашли писателя у врат смерти.
Одна стена была целиком покрыта знаками, нарисованными черным фломастером. Квадраты, треугольники, круги, звезды, на несколько метров в высоту и ширину. Выражение некой навязчивой идеи, внутреннего хаоса. Почему эти следы крови среди знаков? Почему Жантиль нарисовал эти тысячи странных фигурок?
Она осмотрела кровать, обошла вокруг. И здесь тоже кровь. Испачканные простыни унесли, но никто не потрудился отмыть пол. Да и кто бы это сделал?
Далее, книжный шкаф. Детективы, ужасы, документальные книги о серийных убийцах, мерзейшее собрание хроники происшествий. Она хорошо представляла себе атмосферу, царившую в доме, когда Жантиль погрузился в свой роман. Настоящий колодец, открытый во тьму. Она направилась к большому системному блоку и монитору на письменном столе. Включила. Доступ не был защищен паролем.
Абигэль села и рылась в компьютере добрый час. Она нашла папки, связанные с произведениями писателя, разные варианты его романов. Электронная почта была почти пуста. История интернет-экскурсов тоже мало что дала, кроме легальных сайтов, на которых Жантиль, очевидно, проводил свои изыскания.
Абигэль зевнула, глаза ее наполнились слезами. Почти полночь, ей следовало принять пропидол два часа назад и давно быть в постели. И конечно же, без препарата расстройства, связанные с ее нарколепсией, быстро вступали в свои права. Она поспешила спуститься. До отеля четверть часа пути, есть надежда успеть вернуться и лечь.
Она вышла через застекленную дверь сзади, отперев ее изнутри, и вновь окунулась в бурю. Когда она бежала к машине, что-то вдруг остановило ее. Издатель Николя Жантиля не упоминал, что был включен телевизор, когда он пришел в дом. Он говорил о «полной тишине». Это означало, что телевизор был выключен или, во всяком случае, не издавал звука.
Значит, всхлип не мог исходить оттуда. Если только…
Возможно, она нашла разгадку. Она вернулась в дом, поискала пульт, нашла его на тумбочке. Заметила в нескольких сантиметрах пятнышко крови: Жантиль, должно быть, воспользовался им, чтобы выключить телевизор – например, локтем, – после того как отрезал себе пальцы.
Когда подвергают себя такой пытке, вряд ли думают о том, чтобы выключить электроприбор, – разве только есть что скрывать.
Она включила телевизор пультом. Экран показал, что он не принимает никакого сигнала, надо было подключить антенну. Абигэль заглянула за экран. Никакой антенный кабель не был вставлен в нужное гнездо. Зато свисали провода для связи с компьютером.
Новый зевок, полное оцепенение до кончиков ног. На этот раз у Абигэль оставалось не больше тридцати секунд: сейчас она провалится в сон. Она поспешно направилась к дивану и легла, обхватив руками плечи.
Что-то хрустнуло позади нее. Она села. Всмотрелась в тени вокруг. Схватила кочергу и насторожилась, убежденная, что в доме кто-то есть. В разбитом окне метались занавески, точно руки, зовущие на помощь. Абигэль шагнула в темноту, ощутила быстрое движение за спиной и острую боль внизу тела. Она взвыла и замахнулась кочергой.
Входная дверь скрипнула и захлопнулась.
В панике Абигэль щелкнула выключателем и заперла дверь на засов. Она была в доме не одна. Согнувшись от боли, она спустила брюки. Кровь потекла на ее руки и на пол. Она взяла подушку и потерла кожу, пытаясь что-нибудь разглядеть. Текло из паха, Абигэль буквально истекала кровью.
Она кинулась в ванную, схватила душ и направила на ляжки струю ледяной воды. Красный водоворот закружился у сливного отверстия, и Абигэль смогла наконец разглядеть свой пах: разрез в форме дуги рассекал плоть. Как будто ее ударили маленьким серпом.
Оборотень.
Абигэль завернула кран и уставилась на приоткрытую дверь ванной, затаив дыхание. Она прижала к ране полотенце. Где-то внизу снова хлопнула дверь. А что, если Фредди здесь, с ней? Что, если он за ней следил?
И эта кровь, рубиновой рекой стекавшая по ее ногам. Она выбежала голая в коридор и, дойдя до лестницы, увидела ее. Девочку без лица. Малышка стояла неподвижно внизу лестницы, длинные светлые волосы, голубое платье, в котором она, казалось, парила над полом. Она стала подниматься по ступенькам, руки протянуты, пальцы скрючены, как орлиные когти, готовые задушить. Абигэль так испугалась, что…
…ее глаза широко распахнулись.
Диван… Она села, вскрикнув, с пылающим горлом. Осмотрелась вокруг: она на Большом острове, в доме Николя Жантиля. Одетая. Сухая. Никаких следов крови на брюках.
В доме никого. Ни Фредди, ни девочки без лица.
Кошмар… Опять проклятый кошмар… Ее часы показывали, что проспала она всего пятнадцать минут. Она засучила рукав свитера: ожоги от сигареты были на месте.
Несколько минут она приходила в себя. Она не помнила, как уснула, не было никакого перехода между реальностью и сном. Здесь, лежа на этом диване, она была такой уязвимой.
В смятении она подобрала фонарь и продолжила свои поиски. На чем она остановилась? Да, телевизор… Она снова подошла к нему, уже уверенная, что Николя Жантиль использовал его как видеопроектор или гигантский экран. Отрезав себе пальцы, он наверняка отключил компьютер от телевизора. И это не мог быть системный блок из кабинета, он слишком тяжелый.
Писатель где-то спрятал второй компьютер.
Она попыталась мысленно проследить его путь. Жантиль отрезал себе пальцы… Он бросил их в огонь, выключил камеру, прижег раны. Но кровь еще капала. Потом он выключил телевизор, выдернул провода компьютера. Он, должно быть, ужасно мучился и знал, что не продержится долго на ногах.
