Я сначала хотел высказаться по поводу, но потом решил подождать, пока Ван Холл не покажет нам всю коллекцию.
– У него тоже в глазах медяки? – спросил Дрюпин.
– У него в глазах ничего нет. Он и сам по себе хорош. Чего не могу сказать о следующем экземпляре. Номер шестнадцать.
Номер шестнадцать выглядел как настоящий динозавр. Таких показывают в фильмах про древность Земли, они там с аппетитом пожирают друг друга и белокурых красавиц. Небольшой, с гребнем и злой вытянутой мордой. Шкура черная, в мелких красных пятнышках. Мама-анархия.
– Это обычный динозавр. Не помню, как он называется, на велосипед похоже название. Обитал в какой-то там период, не помню, в какой. Возраст конкретно этой особи около трех лет.
– Это самец или самка? – спросила Сирень.
Интересно, зачем ей это знать.
Ван Холл такого вопроса не ожидал. Он задумался, потом сказал:
– Честно говоря, я не знаю. Надо выяснить.
Ван Холл достал совершенно заурядный мобильный телефон, набрал номер.
– Объект шестнадцать. Да? Самец или самка? Так выясните!!!
«Так выясните» Ван Холл проорал с такой яростью, что я даже вздрогнул.
– Они узнают, – Ван Холл спрятал трубку. – За что людям такие деньги плачу? Нет, в нашей стране никто не хочет работать…
– А вы продайте его японцам, – я указал на динозавра. – Они его клонируют, как мамонта. И будут потом в зоопарке показывать. Будут врать всем, что это маленький Годзилла.
– Я его уже клонировал, – буркнул Ван Холл. – В количестве пяти штук.
– Зачем? – поинтересовался Дрюпин.
– Одного подарил приятелю из Канады, он потом от него неделю на чердаке прятался.
Ван Холл искренне рассмеялся.
– А вообще-то они раком не болеют, хочу из них лекарства делать. – Ван Холл пнул существо ногой. – Полезный зверь. И шкура удивительно прочная… Давайте продолжим, осталось самое интересное.
Ван Холл подошел к семнадцатому экспонату.
– Вот это уже любопытное. – Он поеживался от холода, пытаясь отодрать от пола черный пластик.
Я помог. Пластик с треском отодрался.
Ван Холл выдержал паузу, как в драматическом театре города Шумикамышска. Затем дорвал мешок.
У Дрюпина поползла вниз челюсть. Именно поползла, как в кинах про живых мертвецов.
На полу лежала голова. Но не живого существа. Сначала я подумал, что это голова робота. Стальной цвет, плавные технические обводы. Место, где должны быть глаза, забрано мелкой и чуть выпуклой серебристой сеткой. Размером голова была примерно…
Размеры у башки были внушительные. Наверное, чуть ли не в половину моего роста. Сантиметров восемьдесят. Какой же должен быть этот робот вообще, если голова у него восемьдесят сантиметров…
Однако, приглядевшись, я вдруг понял, что это не робот. Не совсем робот. В строении морды обнаруживалась какая-то незавершенность, небольшая асимметрия, которой у роботов наблюдаться не должно. Шипы и лезвия, покрывающие голову, были чуть разных размеров, некоторые оказались обломаны, другие сточены, третьи загнуты…
Внезапно я вспомнил. Когда Ван Холл распекал Дрюпина и велел демонтировать Сима. Именно на это существо указывал Ван Холл как на объект для копирования. Как на образец.
– К… кто это? – Дрюпин указал трясущимся пальцем на голову.
– Это нечто потрясающее. – Ван Холл провел пальцем по лезвию на морде. – Знаешь, что у него в голове?
Ван Холл постучал по лбу существа.
– Суперпроцессоры? – Дрюпин приходил в себя. – На субатомных структурах? Где вы это взяли? Он что, из будущего? Это все-таки машина времени? Вы построили машину времени.
Сирень улыбнулась.
Ван Холл рассмеялся.
– Машина времени… тут ни при чем. Суперпроцессоры тут тоже ни при чем. У него в башке нечто… Гораздо лучше, чем суперпроцессоры. У него в голове пустота.
Он снова постучал, затем подышал на палец.
– В том месте, где должен быть мозг, – пустота. Безвоздушное пространство. В нем вообще нет ни одного процессора. И как он функционирует, мы не знаем. Седой, к примеру, считает, что это живое существо, он же биолог…
– Может, чучело? – предположил я. – Есть любители изготовлять из железа разные скульптуры…
– Какое чучело?! – взвился Дрюпин.
Будто я обозвал чучелом его родного дедушку, ветерана речного подводного флота.
– Какое чучело?! – Дрюпин подступил к железной голове. – Это же… Это же…
– Это существо двигалось. – Ван Холл потрогал челюсти. – Подвижные сочленения изношены примерно на двадцать процентов.
– А почему только голова? – спросила Сирень.
– Не знаю. Оторвано взрывом. Так сказали эксперты.
– Не хотел бы с таким встретиться, – протянул я.
Действительно не хотел бы. Такого дурака, наверное, даже из огнемета не прошибешь.
– Можно я с ним поработаю? – умоляюще спросил Дрюпин. – Хоть пару дней! Я отыщу секрет. Это ведь… это… Это технологии послезавтрашнего дня! Или даже послепослезавтрашнего!
Сирень быстро, исподлобья глянула на Ван Холла.
Технологии послезавтрашнего дня. Понятно, подумал я. Господин Ван Холл собирается по-быстренькому усесться на этих самых технологиях. Чтобы не успел усесться никто другой. Кажется, Ван Холлу в гриву какой-то индонезиец уже дышит.
– А последний экспонат? – спросил я. – Там что?
Я указал на № 18. № 18 был гораздо больше всех остальных. По размерам он был сопоставим, пожалуй, с мотоциклом. И такой же угловатый. Я прикинул, что за существо может быть там, под пластиком, но решить так и не смог. После монет в глазах красного ящера можно было ожидать чего угодно. Хоть гигантского сухопутного морского ежа.
– Последний экспонат – это мое любимое. – Ван Холл сделал пальцами жест, будто на клавесинеиграл. – Последняя точка, так сказать.
Дрюпин смотрел на голову, на последний экспонат ему смотреть было совсем неинтересно.
– Дрюпин! – окрикнул его Ван Холл. – Не отвлекайся!
Ван Холл принялся сдирать пластик с последнего существа. Но то, что скрывалось под, оказалось вовсе не существом.
На полу стоял аппарат. То, что это именно аппарат, не приходилось сомневаться. Два сиденья, закрепленные на деревянной раме, что-то вроде штурвала, рули высоты и направления. Внизу устройство, внешне напоминавшее двигатель. Медная камера, раструб, витые латунные трубки, какие-то баллоны. Для чего мог использоваться подобный агрегат, догадаться было нетрудно. Сделано прочно, но как-то неаккуратно. Как будто над ним работал не очень умелый столяр.
