За рассмотренными выше опасностями, которыми половая жизнь ребёнка угрожает его здоровью, следуют еще более серьезные последствия этического и социального характера. И здесь нам приходится сначала остановиться на онанизме, в оценке которого мы прежде всего должны отрешиться от всякой проповеднической морали. Еще никому не удалось ответить на вопрос, почему онанизм – явление антиморальное; вместо аргументов было произнесено по этому поводу много прекрасных речей. Наоборот, много соображений за то, что бывают такие случаи, когда в онанизме надо признать даже нравственную ценность. Это имеет место тогда, когда субъект, одержимый непоборимой чувственностью, может причинить вред другому лицу, заразив его инфекционными болезнями, или преступно пользуясь неестественными половыми отношениями; вместо этого он находит чувственное удовлетворение в онанизме. Я неоднократно указывал на это обстоятельство в тех случаях, когда преступления на половой почве делались достоянием суда. Представьте себе человека, страдающего преступной половой склонностью к малолетним и с трудом умеющего владеть собой. Не признаете ли вы в высокой степени нравственным, если такой человек ищет в онанизме удовлетворения своей похоти, и этим путем воздерживается от преступного прикосновения к детям? Но если все же онанизм общепринято считать безнравственным, то, очевидно, для этого имеются глубокие причины общего характера. В первую голову надо поставить усвоение массами и проповедуемый официальной теологической моралью взгляд, по которому нравственными считаются лишь законные и дозволенные половые сношения. т. е. брачное общение; безнравственным же – всякое, так называемое, незаконное, т. е. внебрачное общение. Этот критерий законности, заимствованный исключительно из религиозной морали и приложенный к онанизму, разумеется, делает его незаконным, а этим самым и безнравственным. Под сильным влиянием церкви такой взгляд распространяется в широких кругах населения, привыкшего игнорировать многие практические соображения, в особенности то обстоятельство, что браки обыкновенно заключаются долгое время спустя после наступления половой зрелости. Резким осуждением не легализированного церковью полового общения теологическая мораль имеет здесь в виду укрепить в сознании масс ту мысль, что только брачное сожительство, освященное религиозным благословением, и является исключительно допустимым и законным половым общением. Даже представители широких слоев населения, резко высказывающиеся в частных разговорах и на политических собраниях против господствующей церкви, почти никогда не решаются на гражданские браки и всегда скрепляют свои союзы церковным венчанием, – так велико ценится разрешение официальной религии. Следующее же соображение имеет решающее значение для морального осуждения онанизма. Как мы раньше видели, в продолжительном злоупотреблении онанизмом заключается серьезная опасность для здоровья. Всякое же произвольное или бессознательное действие, направленное к разрушению тела или духа, считается безнравственным, если это разрушение не оправдывается какой-нибудь высокой целью (врач, производящий над пациентом серьезную операцию, чтобы спасти его от смерти). Вот каковы соображения для морального осуждения онанизма, и если они на первый взгляд недостаточны, все же они создают атмосферу отрицательного к нему отношения. Критерием такого народного воззрения, служит этическая оценка личных и общественных интересов. Народный инстинкт, или, скажем, народная совесть осуждает, как безнравственное, всякое явление, моральная санкция которого могла бы принести тяжелый ущерб личности или обществу.
Своим моральным осуждением народная совесть создает здесь таким образом известную защиту от распущенности и вредных для здоровья эксцессов. Что же касается специально онанизма, то не надо забывать, что его выполнение чрезвычайно легко, и моральная санкции могла бы распространить его до грандиозных размеров. Нет надобности подчеркивать, что это идет против общих интересов. Не говоря уже о возможности заболеваний, надо принять во внимание и то обстоятельство, что распространение онанизма ограничивает нормальное половое общение, не только внебрачное, но и законное. Чем удобовыполнимее какой-нибудь вредный акт, тем старательнее общество своим осуждением охраняет себя от него. Такие нравственные оценки у каждого отдельного лица могут и не быть логически обоснованы, тем труднее опровергать их соображениями логики. Но они обусловлены общественными интересами, а потому даже желательно, чтобы всякая логика оставалась бессильна против них. Я допускаю поэтому, что врачи и воспитатели в каждом конкретном случае могут и снисходительно судить об онанизме, и даже, как мною указано выше, в известных случаях допускать его, как нравственно разрешенный акт.
Это нисколько не должно отозваться на общем осуждении, несомненно правильно относящемся к онанизму, как к акту, общественно вредному, чреватому многими тяжелыми последствиями. Уже для одного того, чтобы не мешать нормальному общению между мужчиной и женщиной, народная совесть должна осудить главного врага его – онанизм. С этим еще тесно связаны другие, неясно осознанные мотивы. Так как онанизм возможен без второго лица, то при распространении его, как нравственно дозволенного акта, мужчина совершенно не стал бы бороться за обладание женщиной, и нравственная ценность последней значительно бы уменьшилась. Аналогичные соображения, понятно, имеют место и при онанизме у женщин. Необходимость спаять оба пола, как нужных друг другу существ, и заставляет народную совесть осудить онанизм. Недаром в действительной жизни играет такую громадную роль любовь и все сопровождающие её психические переживания, а последние достигают наибольшей высоты лишь в общении полов. Таким образом нужно считаться с установленным фактом, что онанизм осуждается, как безнравственный и недопустимый акт, и это осуждение, как мне кажется, вполне объясняется вышеприведенным образом. И вот почему ребёнок с рано пробудившейся половой жизнью, неизбежно приводящей его к онанизму, доходит до поступков, противоречащих общепринятым этическим воззрениям.
В тесной связи с этическими надо рассмотреть и опасности социального характера; часто они взаимно переплетаются. В отдельных случаях слишком рано пробудившаяся половая жизнь ведёт к проституции, на что указано еще Lombroso и Ferrero
[95]. В главе, посвященной вопросу о ранней половой зрелости, они доказывают, что в Италии этот момент играет бóльшую роль, чем где бы то ни было. Характерно также, что в эротической литературе женщины, наиболее знаменитые своими любовными приключениями, прославляются, как очень рано созревшие в половом отношении. Начиная с прекрасной Елены, которую, по некоторым источникам, уже в семилетнем возрасте, по другим, в двенадцатилетнем Тезей лишил невинности, и кончая современной литературой, мы находим раннее половое развитие характерной особенностью всех описываемых героинь. При преступном развращении детей, раннее половое развитие последних играет также громадную роль, хотя оно установлено не во всех случаях этого рода. Во всяком случае, едва ли оспорим факт, что развитое половое чувство у детей облегчает преступникам овладеть своими жертвами.
Tardieu
[96] наблюдал при изнасиловании малолетних девочек такие случаи, когда акт изнасилования повторялся несколько раз. Из шестидесяти наблюдавшихся им случаев, двадцать девять относилось к девочкам моложе 11 лет, и двадцать шесть к возрасту между одиннадцатью и пятнадцатью годами, и, по мнению этого автора, у всех этих жертв прежде всего бросается в глаза чрезвычайное развитие половых органов, равно, как и чрезмерная половая зрелость, не соответствующая возрасту и общему телосложению девочек. Во всяком случае, Tardieu имел здесь в виду чисто физические свойства половых частей, и он был склонен объяснять этот факт совершенным половым актом. Но может быть это взаимоотношение надо рассматривать с другой стороны. Много наблюдений говорят за то, что эти дети потому и падали жертвами гнусного покушения, скорее чем другие, что благодаря рано созревшему половому инстинкту, они обладали уже сильными половыми побуждениями.
