Однако эта доля весьма невелика. Если выбрать петлевую брану наугад, она, вероятнее всего, не будет входить в зону Машеньки.
Но ничего страшного. Сторонники теории струн и здесь находят ответ. Если подождать достаточно долго, такая вселенная обязательно возникнет. На самом деле все вселенные в фазовом пространстве петлевых бран рано или поздно становятся «реальными». А когда петлевая брана реальной вселенной попадает в Машину зону, ее обитатели ничего не будут знать о предыдущем ожидании. Они начнут ощущать время с момента появления соответствующей петлевой браны.
Теория струн говорит не только о том, что мы живем здесь, потому что мы живем здесь, – она объясняет, почему это подходящее нам «здесь» должно существовать.
Причина, по которой все эти 500-плекс вселенных можно обоснованно считать «реальными», вытекает из двух свойств этой теории. Первая – это систематический способ описать все возможные петлевые браны, которые бывают в действительности. Вторая с помощью квантов объясняет, почему все-таки они бывают. Если вкратце, то фазовое пространство петлевых бран можно представить в виде «энергетического ландшафта» – назовем его браншафтом. Каждая точка ландшафта соответствует одному варианту петлевой браны, а высота в этой точке – ее вакуумной энергии.
Возвышенности браншафта соответствуют петлевым бранам с высокой вакуумной энергией, а низменности – с низкой. Устойчивые браны расположены в низменностях. Вселенные, чьи скрытые измерения похожи на такие петлевые браны, тоже устойчивы… так что они могут существовать физически – и подольше, чем доли секунды.
На холмистых участках браншафта рельеф неровный, то есть с буграми и впадинами. Там они расположены плотнее, чем где-либо еще, но все равно обособлены друг от друга. Браншафт и вправду очень неровен и испещрен множеством впадин. Но каждая из них имеет вакуумную энергию в диапазоне от −1 до +1 единицы. С таким количеством чисел они очень тесно прижимаются друг к другу.
Для того чтобы жизнь во вселенной поддерживалась такой, какой мы ее знаем, вакуумная энергия должна находиться в Машиной зоне, где все «как раз». А поскольку петлевых бран неимоверно много, то и количество бран с подходящей энергией тоже огромно.
Гораздо большее их число находится за пределами диапазона, но это не важно.
Теория имеет важное преимущество: она объясняет, почему у нашей вселенной такая низкая вакуумная энергия, что от нее не требуется равняться нулю (теперь-то мы знаем, что она ему не равна).
Из данных исчислений следует, что все устойчивые вселенные заключаются во впадинах браншафта, и многие из них (хоть и очень малая часть от общего числа вселенных) находится в зоне Машеньки. Но все это потенциальные, а не актуальные вселенные. Есть лишь одна реальная вселенная. Поэтому, если вы просто выберете случайную петлевую брану, вероятность того, что это будет брана из Машиной зоны, близка к нулю. При таких шансах вы не решились бы поставить даже на лошадь, не говоря уже о вселенной.
К счастью, к нам на помощь скачут старые добрые кванты. Квантовые системы прокладывают «туннели» от одной энергетической впадины к другой. Соотношение неопределенности позволяет им занимать для этого энергию, а затем возвращать с такой быстротой, что благодаря неопределенности расчета времени никто этого замечает. Поэтому если подождать достаточно долго – n-плекс-плекс-плекс лет или, если не хватит, n-плекс-плекс-плекс-плекс, – одна квантовая вселенная исследует каждую впадину во всем браншафте. Так на определенном этапе она окажется в зоне Машеньки. И там возникнет жизнь, похожая на нашу, которая задастся вопросом, почему она там возникла.
Пока она не знает о тех n-плекс-плекс-плекс-плекс лет, которые уже прошли в мультивселенной: со времени, когда странствующая вселенная проложила себе туннель ко впадине в Машиной зоне, минуло лишь несколько миллиардов лет. Сейчас – только сейчас – ее человекоподобные обитатели начали интересоваться, почему их существование стало возможным, несмотря на то, что это было так маловероятно. Если они достаточно разумны, то в конце концов поймут, что благодаря браншафту и квантам вероятность этого становится совершенной.
Это красивая история, даже если она окажется неправдой.
Глава 15
Аудиторы реальности
Через час волшебники выстроились рядами по всей ширине Главного зала, одетые в разную одежду, но главным образом в так называемые «ранние штаны». Вопреки представлению Ринсвинда о наготе, именно поношенные рубашка и штаны вызвали бы наименьшее число замечаний в большинстве эпох и стран, а также привели бы к меньшему количеству арестов.
– Так, хорошо, – сказал Чудакулли, шагая вдоль рядов. – Мы так сильно упростили дело, что даже профессора должны все понять. Думминг Тупс раздал каждому из вас задания. – Он остановился перед волшебником средних лет. – Вот вы, сэр, кто такой?
– А вы что, не узнаете меня, сэр? – удивленно ответил тот.
– Из головы выскочило, приятель, – ответил Чудакулли. – Большой университет, нельзя каждого запомнить.
– Я Умникпенс, сэр, профессор экстремального растениеводства.
– И вы в этом что-то понимаете?
– Да, сэр.
– И студентов учите?
– Нет, сэр, – обиженно ответил Умникпенс.
– Рад это слышать! А чем займетесь сегодня?
– Сначала меня вроде как сбросят в лагуну на… на… – он прервался и достал из кармана бумажку: – Кокосовых островах, где я буду, стоя по пояс в воде, расчесывать дно при помощи граблей, – он поднял свое орудие, – а потом вернусь сюда, как только увижу людей.
– И как же вы это сделаете?
– Скажу вслух: «Верни меня, Гекс», – без запинки ответил Умникпенс.
– Хорошо, молодец, – похвалил аркканцлер. Он поднял голос: – И все запомните: говорить нужно именно эти слова! Не можете запомнить – запишите. Гекс перенесет вас на лужайку перед этим зданием. Вас там будут сотни и многие сразу с несколькими заданиями, поэтому мы не хотим, чтобы возникали какие-либо недоразумения. Теперь, если…
– Простите. – Умникпенс поднял руку.
– Да?
– Скажите, пожалуйста, почему я должен стоять по пояс в лагуне и работать граблями?
– Потому что, если вы этого не сделаете, Дарвин наступит на позвоночник чрезвычайно ядовитой рыбы, – ответил Думминг Тупс. – Теперь…
– Простите еще раз, пожалуйста, а почему я на него не наступлю?
– Потому что вы будете смотреть, куда ступаете, мистер Умникпенс, – рявкнул Чудакулли.
Но тут вырос целый лес рук. Единственным волшебником, кто не поднял руки, был Ринсвинд – он просто с унылым видом рассматривал свои ноги.
– В чем дело? – раздраженно спросил аркканцлер.
– Почему я должен передвинуть стул на шесть дюймов?
