— Вместе.
— Правда?! — вскинулась Вера.
— Правда!
К добру ли, к худу, обратной дороги не было. Формула «принуждения к правде» не прозвучала, и он дал бы девяносто девять из ста, что ничего они не придумают, хоть наизнанку вывернись, но назвался груздем — полезай в кузов.
Крутись, Ямщичок, выкручивайся!
Дальше были решительно вытертые слезы, троекратные взаимные извинения и прощения, «мирись-мирись-мирись», заверения, что «больше никогда!» («Nevermore!» — едва не каркнул вороном Ямщик); вызванная по дипломатическим каналам Поля, снова извинения и заверения, в результате чего растроганная домработница пообещала донечке хоть целую выварку супа с грибами:
— Да гори она огнем, та диета! Не стоит она твоих слез, Верочка!
И Полюшка-Поля, шмыгая носом, сбежала на кухню.
— Что дальше? — Вере не терпелось приступить к делу.
— Надо разузнать про твою болезнь, — ляпнул Ямщик первое, что пришло на ум. — Ты такая от рождения?
— Нет. Авария, в позапрошлом году.
Вера поднесла зеркальце ближе к лицу:
— А ты что, не знаешь? Или притворяешься?
Ямщик едва не проклял свой длинный язык. Однако Вера, кипя энтузиазмом, уже забыла о его промахе:
— Поищем в интернете?
— Ага.
— Вместе?
— Вместе.
Минут пять ушло на поиск рабочего положения для зеркальца, чтобы планшет, которым вооружился деятельный Верунчик, был виден и ей, и отражению. Ямщик не стал разочаровывать девочку, объясняя, что с легкостью может зайти ей за спину, оставаясь при этом в зеркальце. Чем бы дитя ни тешилось…
— Слушай, — вдруг спросила Вера, ожидая, пока система проснется, зевнет и протрет глаза, — если оно все поменялось… Оно ведь и обратно поменяться может? Раньше «буду», сейчас «не буду». Вдруг уже опять «буду»? Ведь может такое быть, а?
— Конечно, может! — поддержал Ямщик.
Бодрость его вышла фальшивой, как те елочные игрушки, которые не радуют.
— …рангу «А» (полное нарушение проводимости) соответствует отсутствие сенсорных и моторных функций в сегментах S4-S5. Рангу «В» (неполное нарушение) — наличие ниже уровня поражения (в том числе в сегментах S4-S5) чувствительности при отсутствии движений…
— А у меня какой ранг? — поинтересовалась Вера.
— Это тебе лучше знать. Ты что-нибудь чувствуешь… Ну, ниже спины?
— Попой? — засмеялась Вера.
Слава богу, она опять смеялась!
— Попой — да! А ниже — нет, — девочка погрустнела. И вдруг встрепенулась: — Свет мой, зеркальце! Скажи, да всю правду доложи: какой у меня ранг этого… повреждения?
Название подраздела «Степень и уровень повреждения спинного мозга» они прочли пару минут назад. На сей раз Ямщику даже не понадобился калейдоскоп осколков, где вертелась «вся правда»: прошлое, настоящее и будущее. Ответ пришел мгновенно:
— Ранг «В». Нетипичный.
— Нетипичный?
— Такое очень редко случается.
Что значит «нетипичный», Ямщик вполне мог объяснить ребенку и без сверхъестественных консультантов. Господи, да вот же оно, решение! Вот, на блюдечке! Достаточно Вере задать ему правильный вопрос по всей форме, и ответ сам прибежит сломя голову! И «что происходит?», и «кто виноват?», и, главное, «что делать?»!
— Вот, смотри, смотри! — перебила Вера его размышления. — Это про меня? Про меня, да?!
Она увеличила размер шрифта, чтобы отражению было лучше видно.
— Пациенты, страдающие от частичного паралича, имеют гораздо лучший прогноз, чем люди, которые имеют полное повреждение спинного мозга, — вслух прочел Ямщик.
— Частичный паралич — это про меня?!
— Про тебя.
— У меня — лучший прогноз! Лучший! Я бу…
Вера осеклась на полуслове. Часто-часто заморгала, борясь со слезами, и принялась молча листать очередную статью.
— Вера, ты должна спросить меня…
Ямщик говорил осторожно, не торопясь, боясь спугнуть маячившую на горизонте удачу. Так идут по болоту, на каждом шаге пробуя трясину слегой.
— О чем мы должны спорить? — удивилась Вера.
— Не спорить. Спросить.
— Ну?
Он лихорадочно пытался сформулировать правильный вопрос. Вера ждала, но надолго ее терпения не хватит: Ямщик это знал по опыту. Ну, была не была!
— Спроси у меня: что конкретно нужно сделать, чтобы ты стала снова ходить?
Вера молчала.
— Ну спроси же!
— Что?
С нехорошим предчувствием он повторил, медленно и раздельно, как для плохо знающего язык иностранца или ребенка лет четырех:
— Спроси у меня: что нужно сделать, чтобы ты стала ходить? Нет, не так! Спроси, что конкретно нужно сделать, чтобы ты стала ходить!
— Ты пропадаешь, — пожаловалась Вера.
— Что?!
— Пропадаешь. Как в телефоне, когда связь плохая. Я тебя не слышу!
— А видишь меня нормально?
Ямщик не терял надежды, что сумеет объясниться. Не мытьем, так катаньем.
— Вижу! Ты мне рожи корчишь!
Девочка в свою очередь показала Ямщику язык.
— Тогда читай по губам.
Он произнес необходимый вопрос еще раз, старательно артикулируя каждое слово. Губы заныли от усердия.
— Фу! — возмутилась Вера. — Как тебе не стыдно?!
— Мне? Стыдно?!
— Не буду я такое повторять! И ты больше не повторяй, а то поссоримся!
Она села поудобнее и сжалилась:
— Ладно, на первый раз прощаю. Давай дальше искать?
Вера развернула на планшете очередное окно с текстом. Она спешила перейти от слов к делу, чтобы поскорее забыть о гадких словах. Каких, кстати?! Верунчик, что ты услышала? Что прочла по губам? Ямщик терялся в догадках. В любом случае, было ясно: он нарвался на какой-то зеркальный запрет. Вопросы здесь задавали оригиналы. Отражения тоже, случалось, задавали вопросы оригиналам, но отражениям не разрешалось помочь оригиналу с формулировкой вопроса, который оригинал в свою очередь собирался задать отражению. Проклятье! Его подсказок Вера либо не слышала вовсе, либо воспринимала весьма своеобразно, с искажениями. Ямщик искренне надеялся, что хотя бы не матерился. Если он станет упорствовать…
Чёрт бы побрал это Гомеостатическое Mirror-здание! Нет-нет, чёрта лучше лишний раз не поминать! Он решил попробовать еще раз. Что, если подсказывать не напрямую? Намеком, «из-за такта», как любил вступать Бен Вебстер, кумир отца? Главное, соблюсти баланс: чтобы проклятое зеркало не исказило его слова — и чтобы до Верунчика дошло, на что намекает отражение.
