— Хорошо, — сказал человек, — ведите их сюда. — Он снова слушал, неторопливо слизывая кровь с пальца. — Нет, — сказал он, проводя языком по верхней губе, — остальные уже собираются. Шторм никак не помешает ни Молоху, ни его людям. За три тысячи лет мы и не с таким сталкивались, и ничего, пережили.
Человек снова слушал какое-то время, прежде чем прервал собеседника, лишь слегка проявив раздражительность:
— Нет, никаких отлагательств. Пусть Наблюдатель приведет его ко мне. Пора.
Человек повесил трубку и еще какое-то время оставался около телефона. Затем он поднял нож, и на его лице проступили признаки эмоций.
Это была почти улыбка.
Дождь и ветер свирепствовали, время от времени делая передышки, и во всем Майами на дорогах уже почти никого не было: люди сидели по домам и заполняли бланки страховок, планируя ущерб, который, по их подсчетам, нанесет им ураган, поэтому движение не доставляло проблем. Один очень сильный порыв ветра едва не сдул нас с шоссе, но в целом путешествие прошло быстро.
Дебора уже ждала у стола дежурного.
— Пошли ко мне в кабинет, — сказала она, — и выкладывай, что тебе известно. — Мы последовали за ней к лифту и поднялись наверх.
Кабинетом рабочее место Деборы можно было назвать с большой натяжкой, потому что оно представляло собой закуток в комнате, где находились еще несколько таких же полицейских. Втиснувшись в пространство между столом и стулом, Дебора указала нам на два стула для гостей, и мы наконец-то устроились.
— Так, — сказала она. — Что случилось?
— Они… я послала их во двор, — начала Рита, — чтобы они собрали все свои игрушки и вещи. Перед ураганом.
Дебора кивнула.
— А потом? — подсказала она.
— Я ушла в дом, посмотреть, все ли готово, чтобы переждать ураган, а когда вышла, их не было. Я не… прошло всего пара минут, а они… — Рита уткнула лицо в ладони и принялась всхлипывать.
— Ты не заметила, никто не подходил к ним? — спросила Дебора. — Какие-нибудь незнакомые машины, может быть, проезжали поблизости? Ну что-нибудь в этом роде?
Рита покачала головой:
— Нет, ничего, они просто пропали.
Дебора посмотрела на меня.
— Какого хрена, Декстер! — воскликнула она. — Это что? Все? Откуда вы знаете, что они не играют на приставке где-нибудь по соседству?
— Прекрати, Дебора, — сказал я. — Если ты вымоталась на работе, так и скажи. В противном случае кончай нести пургу. Ты не хуже меня знаешь…
— Ничего я не знаю, и ты тоже, — огрызнулась она.
— Значит, плохо слушала, — отрезал я и, поймав себя на мысли, что мой тон перекрывал ее по резкости, удивился. Скандалю? Я? — Визитка, которую он оставил Коди, говорит сама за себя.
— Да, только не о том, где они, кто их забрал и почему, — проворчала она. — Не вижу зацепок.
Несмотря на то что я был абсолютно готов нарычать на нее в ответ, рычать было не за что. Дебора права. То, что мы не могли найти Коди и Эстор, еще не означало, что мы получили новые ниточки, которые приведут нас к убийце. Вот только ставки сейчас непомерно высоки, да и время на исходе.
— Что скажешь насчет Уилкинса? — спросил я.
Она махнула рукой и сказала:
— Мы его пасем.
— Как в прошлый раз?
— Пожалуйста, — прервала нас Рита, и по ее голосу можно было судить, что она на грани истерики, — о чем вы говорите? Неужели нельзя как-то… я не знаю… — Ее голос оборвался, и она подавилась всхлипом, а Дебора перевела взгляд с нее на меня. — Пожалуйста, — завыла Рита.
По мере того как ее голос становился громче, он эхом отдавался в моей голове, и наконец последняя капля страдания переполнила мое пустое пространство, и в предобморочном сознании этот голос смешался с отдаленной музыкой.
Я поднялся.
Почувствовал, что слегка покачиваюсь, и услышал, как Дебора произносит мое имя, а потом — только музыка, тихая, но настойчивая, и создавалось впечатление, что она звучала всегда, просто ждала момента, когда я услышу только ее, не отвлекаясь ни на что на свете. Я сосредоточился на монотонном барабанном звуке и понял, что он обращается ко мне, и обращался всегда, только теперь более настойчиво, доводя меня почти до высшей точки экстаза и требуя, чтобы я шел, следовал за ним не сомневаясь. Вперед за музыкой.
Я осознавал, что испытываю удовлетворение, потому что время наконец наступило. Дебора и Рита что-то говорили мне, но я не думал, что это нечто важное, по крайней мере пока звучит музыка, которая обещает абсолютное счастье. Так что я улыбнулся им и, кажется, даже сказал: «Прошу прошения», — а затем вышел из комнаты, не обращая внимания на их ошеломленные лица. Я покинул здание и направился к дальнему концу стоянки, откуда шла музыка.
Там меня ждала машина, от этого мне стало еще лучше, и я поспешил к ней; ноги сами несли меня к источнику прекрасной музыки, а когда я подошел к машине, открылась задняя дверь, и дальше я ничего не помню.
Глава 38
Никогда в жизни я не чувствовал себя таким счастливым.
Радость настигла меня как комета, огромная и тяжелая, падающая с небес и летящая ко мне на запредельной скорости, стремясь поглотить меня и унести в бесконечную вселенную экстатического и всеобъемлющего единения, любви и понимания, — вечное блаженство внутри меня, рядом со мной, повсюду.
Она кружила меня по непроторенным небесным путям, завернув в теплое убаюкивающее одеяло ликующей любви, и качала в колыбели счастья, счастья, счастья… И, поднимаясь все выше и быстрее, я ощущал блаженство; потом прокатился какой-то непонятный хлопок, я открыл глаза и оказался в небольшом темном помещении без окон на очень жестком бетонном полу, не понимая, где я и как сюда попал. Узкая полоска света пробивалась поверх двери, а я лежал на полу, освещенный ее тусклым сиянием.
Ощущение счастье исчезло бесследно, а взамен ничего не возникало, только обида — оттого что мне никто не собирался компенсировать ни его пропажу, ни утраченную свободу. И хотя в комнате нигде не было бычьих голов, ни керамических, ни других, а в углу не валялась стопка журналов на арамейском, было нетрудно все это мысленно сюда присовокупить. Я пошел за музыкой, почувствовал восторг и потерял самоконтроль. Таким образом, есть неплохие шансы, что Молох, реальный или мифический, заполучил меня.
И все же не стоит делать поспешных выводов. Может, я уснул и во сне пришел на какой-нибудь склад, и нужно только подойти к двери и повернуть ручку, чтобы оказаться на свободе. Я с трудом поднялся, почувствовал слабость в ногах и вялость, поэтому, что бы ни притащило меня сюда, без наркотиков, судя по всему, не обошлось. Какое-то время я стоял и пытался усмирить раскачивающуюся комнату, я сделал несколько глубоких вдохов, и мне удалось справиться с ней. Я шагнул в сторону и тронул стену: прочный бетон. Дверь на ощупь оказалась такой же и была заперта наглухо; она даже не дрогнула, когда я попытался высадить ее плечом. В полу было отверстие, и это единственная обстановка, которую я здесь обнаружил. Это не воодушевляло, потому что я предположил два варианта развития событий: либо я здесь ненадолго, поэтому туалет не предусмотрен, либо это отверстие как раз и предназначено для отправления моих нужд. В первом случае с трудом верилось, что мой ранний выход отсюда обернется чем-то хорошим.
