— Это краска-эмоция, папа!
— Спите, детки, сладко спите, поскорей глаза сомкните…
— Чем больше мы будем петь на ночь, тем скорее мама вернется из поездки.
Да, сейчас такого уже не сочиняют.
Я лег на кровать одетым. Я, кажется, мог бы проспать целую вечность. Уже сквозь дрему я припомнил старые слова Кенни, сказанные им больше года назад:
Холост, добр к детям, владеет кистью, задница хоть куда. Прямо мечта.
Ага, как же.
ЧАСТЬ II
ЛЮБЛЮ
Глава 10
Я познакомился с ней, когда она пришла под мою стремянку.
— Это плохая примета, — сказал я ей, опустив взгляд. Глядя ей в лицо. И на грудь.
— Не обязательно, — ответила она, но глаз не поднимала. Она обозревала розетку в стене и не скрывала, что интересуется, аккуратно ли я наклеил вокруг розетки обои.
В те дни я слишком много флиртовал. Я совершенно вымотался.
Мне дала работу вдова по имени миссис Роуз, а эта женщина вошла в дом без звонка, когда я стоял на стремянке. Старые обои были сорваны, штукатурка наложена как следует, стены зашпаклеваны. И вот я стоял посреди чистейших и ровнейших аквамариновых стен, с кистями и валиками, и наносил на них белое блестящее покрытие. Я исподтишка следил, как она не спеша заходит в комнату и останавливается ровно посередине, скрестив руки на груди. Довольно высокая, стройная. Кожа тонкая, с едва заметными веснушками. Короткие волосы, рыжевато-каштановые. На ней была куртка поверх полупрозрачного зеленого топика с бесконечным количеством пуговок спереди, из-под брюк цвета хаки торчали коричневые ботинки на плоской подошве. У меня самого такие были. Я поднял взгляд от башмаков вверх, и тут она наконец на меня посмотрела.
— Миссис Роуз вас очень хвалит, — сказала она. Судя по интонации, она откуда-то из Уотфорда. Она будто бросала мне перчатку, но какая-то нежность перечеркнула этот вызов. Я обуздал свою обычную шутливость:
— Это хорошо, — сказал я, благодарнее, чем собирался.
— Вы ведь живете поблизости, да? — спросила она.
— Да, пешком дойти можно.
Значит, они с миссис Роуз обо мне говорили. Сердце у меня забилось быстрее. Прошел год, как уехала Дайлис.
— Ну, а если бы я к вам зашла, — женщина перешла прямо к делу, — вы не могли бы показать мне чертежи и фотографии, которые показывали миссис Роуз? Я ищу, кто бы мне отделал квартиру.
— Конечно, — ответил я. — Давайте сегодня, попозже?
— Хорошо. Если вам удобно. Во сколько?
Я стоял на стремянке и вдруг подумал, как глупо было бы сейчас свалиться.
— Мне еще нужно забрать детей… Полпятого — как? Позже уже начинается чай и вообще масса дел.
— Было бы замечательно, — сказала она и впервые улыбнулась.
Мне понравилось, как она сказала «замечательно».
Я слез, оторвал кусок от прокладочной бумаги и записал свой адрес и телефон (на всякий случай). Подошел к ней и вручил бумажку. Когда она взяла ее из моих рук, я заметил, что глаза наши точь-в-точь на одном уровне.
— Замечательно, — повторила она. — До встречи!
Она повернулась и вышла из комнаты, шагая чуточку неловко. А я стоял и пялился на дверь, не понимая, почему я одновременно так очарован и так спокоен.
Я ушел от миссис Роуз в три часа, забрал детей, отвел домой и предоставил их самим себе. Наверху в ванной я протер пальцы растворителем, чтобы счистить краску, затем тоником, потом вымыл с мылом, чтобы избавиться от запаха тоника. Я снял рабочий комбинезон и вымыл подмышки. Я внимательно слушал, не ругаются ли дети внизу.
Потом встал перед зеркалом, втянул живот и стал лихорадочно высчитывать: она сказала «отделать мне квартиру», значит, она одинока… или хотя бы ни с кем вместе не живет. «Миссис Роуз вас хвалила» — это вряд ли простое вежливое замечание. Она давала мне понять, что считает меня надежным человеком, иначе ее знакомая, такая серьезная женщина, ее бы не пригласила. Тут я, к своему удивлению, вдруг взял да и прыгнул под душ. Потом я вдруг, к своему удивлению, взял да и побрился. В жуткой спешке я прискакал в спальню и достал относительно свежую рубашку. Часы у кровати сообщали, что сейчас почти полпятого. Я порылся в поисках свежего белья, нашел, надел, влез в любимые джинсы, натянул через голову рубашку и услышал звонок в дверь.
Первой на звонок выскочила Глория. Я вышел на лестницу и спрятался в засаде.
— Здравствуйте, меня зовут Глория.
— Здравствуй, Глория. А меня зовут Анджела. Очень приятно познакомиться!
Анджела. Я и не знал, как ее зовут.
— Здравствуйте, Анджела. Я сейчас скажу папе, что вы пришли.
И тут я вышел сам.
— Привет! Проходите, проходите! — Весело, звонко, радостно! И беспечно!
Анджела поднялась вслед за Глорией по длинной лестнице в квартиру. У нее на плече болталась ковровая сумка.
— Привет еще раз. Уже познакомились с Глорией?
— Да. Глория, сколько тебе лет?
— Угадайте, — предложила моя нахалка.
— Хорошо. Сейчас-сейчас… — Мы стояли на площадке. Анджела, едва заметно улыбаясь, сделала вид, что размышляет. И, наконец, объявила: — Я бы сказала, десять с половиной.
— На самом деле девять, — ответила Глория, умело скрывая восторг. — Десять мне только в будущем году исполнится.
— Да ну! — Анджела прикинулась изумленной. — Надо не забыть отправить тебе роскошную открытку!
Тут Анджела спокойно могла бы повернуться ко мне и, чтобы заполнить неловкую паузу, «занять» меня каким-нибудь дурацким разговором, обсуждать Глорию, как будто ее нет рядом:
— Совсем как взрослая!
— Да, она для своих лет очень развитая.
— А как хорошо воспитана!
— О, это, увы, не всегда так!
Нет, Анджела поступила лучше.
— Ну ладно, Глория, — подытожила она, нарочито смиренно, — сейчас мне пора пойти с твоим папой поговорить про обои и краску.
Упомянув про интерьер, она, по-моему, совершила первую ошибку: Глория сама у нас была мировым специалистом в области дизайна.
— Так вас зовут Анджела, да? — спросил я, ведя гостью на кухню.
— Точно, — ответила Глория, прежде чем Анджела раскрыла рот.
— Садитесь, — предложил я. — Глория вытащила стул из-за стола. Тут вдруг я понял, что давным-давно перестал замечать, как убога наша кухня. Анджела поблагодарила и села, пристроив сумку на полу. Глория с налету бросилась на нее.
— А у вас там в сумке есть какая-нибудь интересная косметика? — вопросила она.
