– Возможно, наша решимость тоже слабеет, – заметил лорд Палмерстон. – Сегодня вечером произошел еще один инцидент с поездом. Скоро никто и нигде не сможет чувствовать себя в безопасности. Боюсь, что русские обратили мою стратегию против меня самого.
Повозка неожиданно остановилась. Сидевший в глубине ее мужчина с беспокойством выглянул из-под парусинового навеса. Не считая звезд и ущербной луны над головой, кругом была почти кромешная тьма.
– Доктор Мандт, вам пора выходить, – сказал возница по-немецки с английским акцентом.
– Но здесь же пустырь, – возразил Мандт.
– Так нам приказано, – добавил напарник возницы с таким же акцентом.
– Но… но ведь там темно.
– Я пойду с вами.
– Вы решили убить меня, да?
– Убить?
– Перережете мне горло и закопаете в поле.
– Доктор, поверьте, если бы мы хотели вас убить, то не стали бы тратить столько сил, помогая вам сбежать от русских. Прошу вас, идемте со мной. Этот молодой человек проводит нас туда, где вы сможете заночевать.
– Я не настолько глуп, чтобы согласиться…
– Взгляните на это с другой стороны. Если мы собираемся убить вас, то вы никак не сможете нам помешать, так что лучше поберегите свои нервы. Смотрите на жизнь с оптимизмом. Спускайтесь, и пусть молодой человек проводит нас к вашему временному пристанищу.
Дрожа всем телом, Мандт выбрался из-под навеса. Ноги едва держали его.
Единственный фонарь давал так мало света, что даже лошади с трудом находили дорогу.
– Ну и где ваш молодой человек? – спросил доктор.
Из-за фургона вышел высокий мужчина и что-то сказал по-английски. Возница перевел:
– Он говорит, что нужно идти вот по этой тропинке.
– Какой еще тропинке?
– Вот этой. Он говорит, что мы не сможем подъехать прямо к дверям, поскольку грохот повозки разбудит пациентов. Утром они начнут спрашивать, кто это приехал посреди ночи, а нам такие вопросы ни к чему.
– А что за пациенты?
– Долго объяснять. Утром сами все увидите.
– Вы хотите засадить меня в сумасшедший дом?
– Успокойтесь, пожалуйста, доктор. Это не сумасшедший дом, хотя пациенты – их здесь именуют гостями – с радостью платят за прием такие деньги, что их и правда можно заподозрить в сумасшествии. А теперь идемте, и прошу вас: с этой минуты никаких разговоров.
Молодой человек, не взяв с собой фонарь, повел доктора и его спутника по тропе. Бывший лейб-медик плотнее закутался в пальто, но продолжал дрожать. После долгого и опасного путешествия он каждое мгновение ожидал, что кто-нибудь выскочит из темноты и набросится на него.
Впереди на фоне звездного неба показался холм. У его подножия стояли три высоких здания. Под завывания ветра доктор и его сопровождающие подошли к боковой двери среднего из них.
За дверью тоже было темно. Молодой человек проводил бывшего лейб-медика внутрь.
– Здесь вы будете в безопасности, – едва слышно произнес спутник Мандта. – Ничего не бойтесь.
«Ему-то легко так говорить, – подумал про себя несчастный доктор, – Это не он только и делал, что боялся, на протяжении последних двух недель».
После этих слов спутник бывшего лейб-медика направился обратно к фургону.
– Постойте! – взмолился Мандт. – Не оставляйте меня одного!
– Тихо, – произнес кто-то на чистом немецком, закрыв за поздним посетителем дверь.
В темноте вспыхнула спичка, едва не ослепив Мандта.
– Он сказал правду, – продолжил тот же голос. – Здесь вам ничто не угрожает.
Глава 7
Ледяной дом
– Доброе утро! – поприветствовал Де Квинси и Эмили представительного вида мужчина, открывший дверь на их стук, не дожидаясь слуг. – Я Эдвард Ричмонд, муж Кэролайн.
Шестидесяти с лишним лет, с модной бородкой и усами, мужчина был одет в пошитый на заказ сюртук, белую сорочку со сборками и темно-синим галстуком, что говорило о финансовом благополучии, но не выглядело при этом вульгарно.
– Заходите, заходите. На улице ужасный ветер. Прошу вас, поставьте сюда свои саквояжи.
Он оставил без внимания и маленький рост Де Квинси, и блумерсы Эмили. Не выразил удивления и тем, что девушка пожала ему руку, вместо того чтобы сделать книксен.
Со своей стороны Эмили постаралась не удивляться роскошному вестибюлю, более богатому, чем в доме лорда Палмерстона. Лестница с блестящими бронзовыми перилами тоже производила внушительное впечатление, она была так широка, что по ней могла спокойно пройти женщина в самом пышном платье. Античные статуи и изящные пейзажи скорее говорили не о богатстве хозяев или желании поразить гостей, а, наоборот, свидетельствовали об их тонком вкусе.
– Моя жена сейчас спустится к нам. С тех пор как я вернулся из Манчестера, она только и говорит о своем неожиданном открытии, что вы остановились прямо за углом от нас, мистер Де Квинси.
– Прошу вас, зовите нас Томасом и Эмили, – попросил Любитель Опиума.
– С удовольствием, но тогда и вы называйте меня Эдвардом. Думаю, мы можем позволить себе такую вольность, учитывая вашу давнюю дружбу с Кэролайн. Когда вы виделись в последний раз? Около пятидесяти лет назад? Я почти приревновал, когда она рассказывала о том, как вы спали под одной попоной и защищались от крыс, которых она принимала за привидения.
– При помощи яда, который я сам изобрел, – прибавил Де Квинси и потянулся к карману за лауданумом.
– Не сейчас, отец, – остановила его Эмили.
Де Квинси с разочарованным видом опустил руку.
– Я смешал фосфор с сахаром, свиным жиром, мукой и бренди. Привлеченные светом, крысы должны были проглотить это подобие теста для печенья и умереть. Это был мой прощальный подарок ей, и…
– И он подействовал, – оборвал его объяснения женский голос.
Они обернулись к Кэролайн, грациозно спускавшейся по лестнице с небольшим чемоданчиком в руке. Синий дорожный костюм из тонкой шерсти необыкновенно шел ей, подчеркивая золотисто-каштановый цвет волос. Как и накануне, она надела шляпку того же цвета, что и платье со свободной юбкой вместо кринолина. Легкость, с которой она выговаривала слова, пока спускалась по лестнице, подсказывала, что она, как и Эмили, не носила корсета.
– Кэролайн до сих пор пользуется вашей смесью, – сообщил Эдвард. – Но теперь она предназначается для того, чтобы освещать по ночам дом. Компания, с которой я связан деловыми отношениями, собирается начать промышленное производство этой смеси. Поскольку идея принадлежит вам, возможно, мне удастся добиться небольших комиссионных для вас, когда товар выйдет на рынок.
Кэролайн наклонилась и поцеловала Де Квинси в щеку.
