Провожавший ее вниз по лестнице слуга добавил:
– А еще какой-то мужчина хочет поговорить с леди Кавендейл.
– Кто он такой?
– Какой-то служащий клиники.
– Доктор Уэйнрайт?
– Нет, госпожа. Я его никогда прежде не видел.
– Скажите гробовщику, что я приму его через минуту.
Слуга направился в гостиную, а Кэролайн зашагала к прихожей, изо всех сил стараясь не прихрамывать на левую ногу.
– Сходите в кухню и выпейте чего-нибудь освежающего, – велела она лакею у дверей.
– Благодарю вас, госпожа.
Как только лакей исчез из виду, Кэролайн открыла дверь.
Там стоял мужчина в фирменной белой одежде клиники.
– Мне нужно поговорить с вами и со Стеллой.
– Вы с ума сошли, если решились прийти сюда.
– У меня не было иного выбора.
– В полночь, – сказала ему Кэролайн. – В доме в Блумсбери.
– Третьим классом? – возмутился Гарольд.
– Будьте довольны тем, что не пойдете пешком, – ответил Райан.
Гарольд разинув рот смотрел на вагон третьего класса, который не имел купе, а представлял собой большое помещение, напоминающее загон для скота.
Обычно здесь стояли одни лишь простолюдины, но этим утром так много гостей клиники захотели срочно вернуться в Лондон, что, когда все места первого и второго класса уже были заняты, кое-кто из них скрепя сердце согласился ехать в тесноте, испытывая унижение от постоянных толчков соседей.
Возможно, они ворчали бы меньше, если бы в клинике им позволяли читать газеты. Тогда эти джентльмены узнали бы об убийстве Дэниела Харкурта и других происшествиях, связанных с поездами. Возможно, они даже решили бы вообще не садиться в поезд. Вместо того чтобы рисковать жизнью второй раз за сутки, они, возможно, с радостью наняли бы экипаж и спокойно доехали туда, куда им было нужно.
Беккер стоял рядом с Райаном и всматривался в толпу.
Он заметил, как в багажный вагон погрузили гроб. Вероятно, один из русских тоже сейчас наблюдал за этим.
Сержант перевел взгляд на многочисленных пассажиров, спешивших к вагонам второго класса. Поскольку он знал, кого нужно искать, то сразу увидел согбенную годами женщину в шляпе с вуалью. Ей потребовалась помощь, чтобы войти в купе.
Мужчина, любезно предложивший ей эту помощь, был одет в мешковатое пальто коммивояжера и плоскую шляпу. Без серебристых усов и надменной манеры держаться узнать Уэйнрайта было довольно трудно.
Беккер оглянулся на Райана:
– В купе комиссара достаточно места.
– Я и мысли не могу допустить, чтобы Эмили ехала вместе с человеком, ударившим ее, – сказал Райан.
– Комиссара полиции? – воспрянул духом Гарольд. – Отведите меня к нему. Он прикажет снять с меня наручники.
– Садитесь в этот чертов вагон, Гарольд!
Райан подтолкнул его к переполненному вагону третьего класса, а Беккер направился вдоль состава к голове поезда. Он вошел в купе, где сидели Эмили, ее отец и комиссар Мэйн. Несмотря на ажиотаж, комиссар настоял на том, чтобы в его купе никого больше не подсаживали.
– У всех вас измученный вид, – заметил Мэйн. – И я не обижусь, если вы будете спать всю дорогу до Лондона.
– Нам еще очень многое нужно обсудить, – возразил Де Квинси, перебирая пальцами по бутылочке с лауданумом. – Эмили, ты проследила за тем, чтобы все мои телеграммы отправили немедленно?
– Разве я когда-нибудь тебя подводила, отец?
– Вот и хорошо. К вечеру ответы должны прислать в особняк лорда Палмерстона. Комиссар, мне понадобятся полдюжины констеблей в гражданской одежде.
– Непременно в гражданской?
– А сержант Беккер должен рассказать мне о пожаре, случившемся в поезде в субботу вечером, – добавил Де Квинси.
Лорд Палмерстон сидел за накрытым к завтраку столом и уныло смотрел на чай, тосты с маслом и мармеладом, бекон и яйцо всмятку.
– Милорд, вам не нравится завтрак? – встревожился слуга.
– Похоже, у меня сегодня нет аппетита, – ответил премьер-министр и попробовал отхлебнуть чая, но с трудом заставил себя сделать глоток.
– Может быть, овсяная каша больше придется вам по вкусу, – предложил слуга:
– Нет, прошу вас, унесите все это.
В столовую вошел другой слуга:
– Милорд, прибыл тот, за кем вы посылали.
«Наконец-то!» – мысленно обрадовался лорд Палмерстон.
Он положил на стол вышитую салфетку, поднялся и подождал, когда слуга отодвинет стул. Затем расправил плечи и выпятил грудь, стараясь выглядеть моложе своих лет.
Однако, пройдя по коридору в холл, он увидел лишь одного Эдварда Ричмонда, без Кэролайн. Костюм Ричмонда, его бородка и трость выглядели безукоризненно, как всегда. Единственным отличием было отсутствие обычной для пэра обаятельной улыбки.
– Доброе утро, премьер-министр.
– Ричмонд? – Лорд Палмерстон попытался скрыть разочарование. – Я думал, Кэролайн приедет вместе с вами.
– Она должна скоро вернуться из Седвик-Хилла. Только что я получил от нее телеграмму с печальными известиями.
Лорд Палмерстон внутренне собрался. После едва не удавшейся попытки взорвать мост минувшей ночью он меньше всего нуждался в новых дурных новостях.
– С прискорбием должен сообщить, что лорд Кавендейл убит вчера вечером, – продолжил Эдвард.
– Убит?
– Собственным сыном.
Сообщение потрясло лорда Палмерстона. Он не был близко знаком с лордом Кавендейлом, но это не имело никакого значения. Смерть одного из пэров была ударом для каждого из них, напоминанием о том, что, несмотря на высокое положение, дарованное Господом, все они смертны.
– Наверное, я не расслышал. Его убил собственный сын?
– Чтобы получить наследство и расплатиться с карточными долгами, – объяснил Эдвард. – Но боюсь, что вторая новость, которую сообщила мне Кэролайн, не менее печальна.
– Как, есть еще и вторая?
– Гидропатическая клиника доктора Уэйнрайта уничтожена пожаром минувшей ночью.
Лорд Палмерстон попытался сохранить спокойствие.
«Доктор Мандт, – подумал он. – Что с доктором Мандтом?»
– Вы плохо себя чувствуете, милорд? – забеспокоился Эдвард.
– Из-за продолжающейся войны мне пришлось провести в эти выходные несколько важных ночных встреч.
– Не сомневаюсь, что государственные дела отнимают у вас очень много сил. Если вы окажете мне любезность и объясните, зачем посылали за мной, я постараюсь не злоупотреблять вашим временем.
