– Они обнимались, целовались, много плакали и говорили по-японски.
– Наоми говорила?
– Говорила мать. Потом она сказала, что забирает Наоми домой, и я ответила, что лучше подождать, когда придет директор школы. Я приложила все усилия, чтобы задержать их, но не забывайте, что, кроме девушки в кухне, я находилась в школе одна. Надо было присматривать и за другими детьми.
– Почему японка не подождала? – спросил Даймонд. – К чему такая спешка?
– Не могу судить. Этих иностранцев разве поймешь?
– Что произошло потом?
– Я попросила повариху последить за детьми, пока мы поднимемся наверх собрать вещи, с которыми поступила сюда Наоми. Решила: пусть забирают те вещи, что были надеты на Наоми, – мисс Масгрейв не станет возражать.
– Дальше?
– Они ушли.
– Не оставив ни фамилии, ни адреса?
– Я забыла спросить.
– Блестяще!
– Она очень торопилась.
– А вы никак не могли дождаться, чтобы показать ей, где выход?
– Это несправедливо. И к тому же это неправда. – С улицы раздался детский крик, и миссис Строу не преминула этим воспользоваться. – Бог знает, что там творится. Я лучше пойду.
Даймонд заявил, что разговор не закончен. Он хотел осмотреть комнату, где спала Наоми.
– Справитесь без меня. Там нечего смотреть, – огрызнулась экономка.
– Будьте добры, проводите нас туда немедленно.
Она вздохнула и, ища поддержки, посмотрела на мисс Масгрейв. Но та потребовала, чтобы она делала все, что просит Даймонд.
Шагая словно по раскаленным углям, миссис Строу повела их вверх по лестнице и открыла дверь в спальню с тремя маленькими кроватями. Стеганые одеяла были откинуты.
– Какая из них Наоми? – спросил Питер.
Миссис Строу показала на ближайшую к двери кровать. На подушке лежала детская салатовая пижама. Даймонд взял ее в руки.
– Собственность школы, – проинформировала миссис Строу.
Он положил пижаму на место и открыл ящик прикроватной тумбочки. В нем ничего не оказалось. Но разгибаясь, Даймонд заметил между спинкой и матрасом край чего-то твердого и запустил туда руку. Ему вспомнилась реплика Джулии: «Дети могут спрятать любимую игрушку, а потом через недели или месяцы найти ее». Это был блокнот для рисования Наоми. Питер пролистал страницы и убедился, что это точно он.
– Она его оставила.
– Наверное, забыла, – предположила миссис Строу.
– Не похоже. Вы прекрасно знаете, что она повсюду его носила с собой. – Даймонд еще пошарил под матрасом и нащупал фломастер. – Она держала эти вещи здесь, потому что они ей дороги. И не ушла бы без них. Во всяком случае, по доброй воле.
Экономка недовольно поджала губы.
– Вы находились тут, – заметил Даймонд. – У нее была возможность забрать эти предметы?
Миссис Строу молчала.
– Вы только что нарисовали картину счастливого воссоединения матери с дочерью. Объятия, поцелуи, слезы. Это были слезы радости или горя? Должен признаться, я теряю доверие к вашим словам. Если девочку увели насильно, то вам лучше немедленно признаться в этом.
Она энергично покачала головой – то ли от возмущения, то ли опровергая его предположение.
Столкнувшись с сопротивлением не желающего помогать следствию свидетеля, опытный полицейский вроде Даймонда мог найти способы терпеливо выудить правду. Но Наоми была в опасности, и он не тратил время на тонкости.
– Вы солгали!
Искривив рот, она обожгла его взглядом. Даймонд, заставив миссис Строу отпрянуть, потряс перед ее носом альбомом.
– Она бы не ушла без этого!
– Отвяжитесь, – прошипела экономка.
Джулия положила ему на руку ладонь. Напрасно.
– Признайтесь, эта женщина увела Наоми силой! Она тащила девочку, а та брыкалась и плакала.
– Нет.
Питер помолчал, надеясь, что получит вразумительный ответ.
– Никто не кричал. Можете спросить повариху, – добавила экономка.
– Непременно спрошу.
– Только немного сопротивлялась.
– Вот мы и приблизились к самому главному.
– Совсем не кричала.
– Но плакала?
– Нет.
– А как насчет объятий и поцелуев? Вы все нафантазировали?
– Нет.
– Вы только что сказали, что девочка сопротивлялась. Хотите чтобы мы поверили, что после трогательного воссоединения семьи ее так называемой матери пришлось применить силу, чтобы вывести дочь из дома?
Миссис Строу то ли охнула, то ли всхлипнула и прикусила нижнюю губу. Джулия, не выдержав напряжения, начала успокаивать ее:
– Никто вас не винит, миссис Строу. – Что было совершеннейшей неправдой, и Даймонд возмутился. Он был зол. Но что гораздо существеннее, ощущал, как летят минуты.
– Нет, именно вашу вину мы сейчас и обсуждаем, – заявил он, не отводя взгляда от экономки. – Вы надеялись, что вас не будут винить, если наплетете нам чушь об этих объятиях и поцелуйчиках. Не хотели, чтобы мы узнали, что в действительности произошло сегодня утром. И пока вы вешаете нам на уши лапшу, неизвестная удирает с ребенком, за которого вы отвечали. Вы попали в передрягу, миссис Строу. Поверьте, вам лучше откровенно обо всем рассказать.
Его речь произвела должный эффект. Миссис Строу сделалась пепельно-серой, губы задрожали. Рука, неловко порывшись в кармане передника, извлекла большой красный платок. Экономка прижала его к носу, но, вместо того чтобы высморкаться, издала долгий страдальческий стон. Глаза покраснели и увлажнились. Ее сотрясли рыдания. Эта вспышка тем более встревожила – ведь миссис Строу всегда казалась совершенно невозмутимой.
– Ну-ну, – сочувственно промолвила Джулия.
– У нас нет времени на рыдания, миссис Строу, – напомнил Даймонд.
Утирая слезы, экономка захлебнулась потоком признаний, которые прерывались всхлипываниями:
– Я слишком испугалась, чтобы сообщить, как все было на самом деле. Наоми не хотела уходить, отбивалась. Я сказала правду – картина встречи и все такое – они, несомненно, знакомы. Но когда стало очевидно, что женщина собирается забрать ребенка, девочка взбеленилась. Пыталась убежать. Женщина схватила ее за руку и не отпускала. Что я могла сделать? Я ведь тут только в качестве прислуги. Она продолжала настаивать, что Наоми ее дочь, и паспорт был тому подтверждением. В итоге я сдалась и пошла наверх за вещами девочки. Я солгала – женщина и девочка на второй этаж не поднимались. Наоми казалась ни на что не способной, поэтому я сама собрала ее вещи. Мне не пришло в голову искать альбом для рисования. Уложила запасную одежду в сумку и отдала. Наоми к такси пришлось тянуть и подталкивать.
