«26-й участок управления полиции Нью-Йорка
Полицейскому управлению Иокогамы
Чрезвычайно благодарен за ваше внимание к моему запросу. Важно выяснить, не пропадала ли какая-нибудь девочка и не отсутствовала ли на занятиях в школе в течение последних шести недель, включая спецшколы для умственно неполноценных детей. Буду глубоко признателен за внимание к данному вопросу».
Только что заступившая на дежурство женщина-детектив сказала, что Даймонд на вид совсем никакой, и с этим трудно было поспорить. Предложила ему поспать на раскладушке, где отдыхают полицейские, если после смены остаются переночевать в участке. А она сама будет следить за поступающими факсами.
«Полицейское управление Иокогамы
Суперинтенданту Даймонду, управление полиции Нью-Йорка
Дальнейший опрос выявил, что из всех девочек, зарегистрированных в записях фотографов под номером 212, ни одна не числится пропавшей из школы. Две в течение двух недель и десяти дней соответственно отсутствовали на занятиях по причинам легких недомоганий, но теперь вернулись в школы. Одна уехала из города и живет в Нагое, остальные на месте».
Даймонд посмотрел на часы: двадцать минут шестого утра.
– Спасибо.
– Хотите кофе? – спросила женщина-детектив.
– Надо сначала ответить на факс.
«26-й участок управления полиции Нью-Йорка
Полицейскому управлению Иокогамы
Признателен за информацию. Пришлите детали по переехавшей в Нагою девочке. Если можно, перепроверьте, живет ли она там с родными».
Настало утро. Даймонду начинало казаться, что ночь потрачена впустую. Ночь, которую он мог бы провести в комфортабельном отеле, а не ютиться на железной с брезентом вместо матраса раскладушке. Он решил пораньше позавтракать.
«Полицейское управление Иокогамы
Суперинтенданту Даймонду, управление полиции Нью-Йорка
Запрос школьного компьютерного файла города Нагоя по поводу интересующей вас ученицы ничего не дал. Поэтому направляем информацию, зарегистрированную в предыдущих местах учебы:
Норико Масуда, возраст девять лет, родилась 20 декабря 1983 года. Последний известный адрес: доктор Юко Масуда, профессор медицины (мать) проживает 4–7–9 Умеда-чу, Нака-ку J227, Иокогама. Отец, Хиро Масуда, специалист по гигиене труда, погиб в автомобильной катастрофе в январе 1985 года. Мать до 1985 года писала диссертацию на отделении биохимии Иокогамского университета. Девочка с сентября 1987 года по март сего года посещала спецшколу в Иокогаме. В 1987 году поставлен диагноз – аутизм.
Школьная успеваемость – невысокая из-за немоты. Выше среднего талант к рисованию. Характер положительный. Поведение хорошее. Коэффициент умственного развития (невербального): 129».
Даймонд перечитал текст во второй раз, ошеломленный после недель гаданий и отчаяния потоком бесценной информации. Получить такое всеобъемлющее подтверждение своим предположениям было выше всяких ожиданий. Когда факсы стали приходить из Японии, он не смел надеяться ни на что подобное. И вот теперь получил более чем достаточно указаний, что та девочка – Наоми. Вернее, ребенок, которого он узнал под именем Наоми, на самом деле Норико. Иначе пришлось бы признать, что совпадения простираются до каких-то смехотворных пределов.
Норико.
Такое имя нетрудно выговорить европейцу. Но Даймонд не мог себя заставить думать о ней иначе как о Наоми. И оправдывал себя тем, что так избежит путаницы, контактируя с американской полицией. Здесь плохо приспосабливались к перемене обстоятельств. Подтвердился диагноз «аутизм». И Даймонд, хоть и обрадовался, что его версия оказалась верна, внутренне сжался, увидев на бумаге роковое слово. Несмотря на факты, он все-таки надеялся, что найдется способ вылечить маленькую девочку.
Обдумывая содержание факса, Питер попытался представить мать Наоми. Блестящая женщина, Юко Масуда бросила научную работу, чтобы выйти замуж, но ее постигло горе – молодой муж погиб в автокатастрофе. Она отдавала все силы воспитанию дочери, которая реагировала на внешний мир вовсе не так, как дети других матерей. В чем причина, она скорее всего не понимала, прежде чем Наоми не исполнилось три или четыре года. Несчастная мать, размышлял Даймонд, согласилась на предложение миссис Танака, тоже сотрудницы университета, взять ребенка с собой в поездку в Европу и Америку. Она хотела получить передышку от стресса, который сопровождал воспитание больной аутизмом девочки. Но каким образом добросердечное намерение могло привести к убийству и похищению ребенка?
Даймонд покачал головой, вздохнул и принялся писать благодарственный ответ, добавив в него для колорита единственное слово, которое знал по-японски – сайонара
[8]. Затем разорвал лист. В голове все путалось. Не время прекращать переписку с Японией. Пусть там сейчас поздний вечер, но расследование только начинается.
«26-й участок управления полиции Нью-Йорка
Полицейскому управлению Иокогамы
Сердечно благодарен за сотрудничество. Детали совпадают с пропавшей девочкой. Прошу срочно предоставить сведения о ее матери, докторе Масуда. Нам необходимо знать обстоятельства отъезда ребенка в Лондон в сроки до сентября сего года. Предполагается, что ее сопровождала миссис Минори Танака, тридцати шести лет, бывший секретарь Иокогамского университета. Требуются полные данные на этих двух женщин».
Загрузив лист в факсимильный аппарат, Даймонд направился в свой новый отель, чтобы принять душ и побриться. Поспать удалось часа три, но утром он чувствовал себя на миллион иен.
Глава двадцать шестая
Первый человек, с которым Даймонд заговорил в библиотеке Колумбийского университета, воскликнул с видом, словно совершил открытие:
– Так вы англичанин!
– Да, – кивнул он.
Когда такое случалось – а в Нью-Йорке это происходило сплошь и рядом, – Даймонд чувствовал, что просто признать свою принадлежность Англии еще недостаточно. От него ждут большего: завопить «Бог храни королеву!» или поддернуть штанины, чтобы обнажить носки с изображением «Юнион Джек»
[9]. Ни на что подобное он был не способен.
Даймонд представился, объявив, что придан нью-йоркской полиции – небольшое искажение фактов, – но он никогда не стеснялся слегка приукрасить правду, если это шло на пользу правосудию.
Старший библиотекарь, странноватый тощий тип с приклеенной к губам особенной улыбкой, какая бывает у политиков и древнегреческих статуй, объявил, что просто обожает английскую полицию, и поинтересовался, зачем посетитель явился в библиотеку – по официальному делу или по личному. Питер объяснил, что ему необходимо свериться с международным банком научных проектов, если библиотека таким располагает. Сам он уже знал, что этот банк в библиотеке есть.
