Мик представил себе их физиономии, не удержался и хихикнул.
– Что это? – насторожилась Гингема. – Сережа, вы слышали?
– Нет. Ничего.
– Здесь кто-то есть.
Мик услышал, как Гингема встала с диванчика.
– Леночка, вам показалось. А до конца урока, между прочим, только семь минут.
У Мика перехватило дыхание. Семь минут! Эти двое явно собираются просидеть тут до перемены. Затем придут другие учителя, и его тут обнаружат. Даже адрес Насти не успел посмотреть, пропадет ни за что.
– Смотрите. Компьютер работает, – проговорила Гингема.
Стук. Стук. Стук. Каблучки подошли совсем близко. Мик распластался по стене шкафа. Со своего места он видел монитор и часть клавиатуры. Вот клавишу тронули тонкие женские пальцы. Гингема стояла совсем рядом. Если она шагнет в сторону или хотя бы повернет голову…
– Эта Катя совершенно некомпетентна, – недовольно сказала Гингема. – Как можно оставлять открытыми такие файлы.
Раздался щелчок мыши. Мик понял, что она закрыла журналы.
– Обязательно расскажу Тамаре. За такое надо увольнять.
Сердце Мика сжалось. Теперь Катя из-за него пострадает. Вот стерва эта Гингема!
– Звонок через пять минут, – напомнил физрук. – Может, еще по чашечке?
– Нет, – раздраженно отозвалась Гингема. – Мы как раз успеем вернуться к себе. Вы же не хотите, чтобы о нас болтала вся школа?
Диван снова скрипнул – физрук встал.
– Я хочу одного, Елена Геннадьевна, чтобы вы были довольны.
Она засмеялась. Очень мерзко, по мнению Мика. И, к его великой радости, отошла от стола. Мику послышался звук поцелуя, и сладкая парочка вышла из учительской.
Мик кинулся к компьютеру. Он помнил пароль, и уже через минуту электронный журнал его класса был открыт. Он пролистал информацию об учениках, быстро нашел Настю, записал ее адрес на одном из листов, закрыл журнал и пулей вылетел из учительской.
В коридор Мик выскочил со звонком. Оглянулся по сторонам – никого – и припустил к лестнице. Он не заметил, что дверь соседнего с учительской кабинета немного приоткрыта и сквозь щель кто-то смотрит ему вслед.
Мик едва высидел последний урок. Уточнив у Савушкиной, где находится Настина улица, он выбежал из класса. Всю дорогу бежал, но не забывал поглядывать на небо. Если та штука вздумает прилететь снова, лучше увидеть ее издалека. Но над головой, к его облегчению и небольшому разочарованию, плыли одни облака, вороны и самолеты.
Настя жила на четырнадцатом этаже бело-оранжевой высотки. Грохочущий лифт поднимался так медленно, что Мик потерял терпение. Наконец двери разъехались в стороны. Он выскочил на площадку и сразу увидел дверь Настиной квартиры. Она была самой неприглядной на площадке. Светло-коричневая обивка была местами выдрана, а табличка с номером косо висела на одном гвозде.
Мик позвонил. Не успела затихнуть трель, как дверь распахнулась. На пороге стояла Настя. Очень сердитая.
– Ты чего трезвонишь? – прошипела она. – Карапузам еще пятнадцать минут можно спать!
Мик растерялся. Он не успел и рта раскрыть, чтобы сказать что-то в свое оправдание, как Настя схватила его за рукав и втащила в квартиру.
В прихожей было очень тесно. Двойная детская коляска преграждала дорогу. Под ногами валялась груда разной обуви, а куртки, пальто и шапки были навалены кучей на тумбочке.
– Проходи, – зашептала Настя. – Быстрее.
Она показала на комнату дальше по коридору. Мик скинул ветровку и пошел к комнате.
– Кроссовки, – сказала она.
– Что? – не понял Мик.
Она молча показала на его обувь.
– Извини, – улыбнулся Мик и быстро разулся. – Никак не избавлюсь от старой привычки. В Америке мы никогда не снимали обувь в помещении.
Он прибавил свои кроссовки к морю обуви у тумбочки и пошел за Настей.
В комнате, куда она его привела, было еще теснее, чем в прихожей. Два дивана стояли в ряд. На одном была разобрана постель, а второй, похоже, служил чем-то вроде шкафа, потому что на нем лежала одежда, в основном крохотная. К большому шкафу напротив примыкал громоздкий комод, заваленный тряпками, баночками, сосками и погремушками. У окна ютился маленький письменный стол, на котором вперемешку лежали книги, учебники, тетради и ручки.
– Садись. – Настя сгребла часть одежды с дивана. – Я тут уборку затеяла.
Она небрежно запихала одежду в шкаф.
– Извини, что накричала. Но пятнадцать минут покоя – это очень важно. Карапузы будут орать весь день, если не поспят как следует.
– У тебя братья? Или сестры? – спросил Мик.
– Брат и сестра. Полный комплект. Возни с ними, не представляешь, – сказала Настя сурово, но в этой суровости слышалась и гордость, и любовь.
Мику внезапно стало завидно. Он всегда хотел иметь брата. Сестра тоже подошла бы, но лучше брат, как у Бекки или Кайла. А у Насти целых двое. Счастливая.
– Тяжелее всего, когда они болеют, – продолжала Настя. – Маму никто с работы не отпустит. В сад их, естественно, не берут. Вот и приходится мне сидеть.
– Значит, не ты заболела, а они, – догадался Мик.
Настя кивнула:
– Ветрянка. Но сейчас им уже лучше.
Мик подумал, что было бы здорово, если бы он вспомнил про малышей раньше и принес что-нибудь в подарок. «В другой раз обязательно», – пообещал он себе.
Настя продолжала распихивать вещи по полкам в шкафу и говорила без умолку:
– …а вчера они утащили у меня географию и разодрали в клочки. Представляешь? Библиотекарша меня убьет…
Мик слушал ее вполуха и думал, как начать разговор. Что, если она ему не поверит и решит, что он сошел с ума? А если он и правда сошел с ума? Чем больше времени проходило с того урока физкультуры, тем больше он сомневался в самом себе.
– Настя… – наконец произнес Мик. – Я к тебе пришел, потому что…
Он запнулся.
– Ты увидел знак, – радостно подхватила Настя. – Я так и думала.
Мик с облегчением выдохнул.
– Я думал, что брежу, – признался он. – Никто ничего не видит, физрук орет, а оно летает над головой… Крылья здоровые, чешуйки блестящие, черные, и хвост есть. Как с картинки, честное слово. И как будто высматривает кого-то.
Очередная кучка детской одежки вывалилась из рук Насти. Настя шлепнулась на диван и уставилась на Мика.
– Ты видел дракона, Мик, – прошептала она. – Значит, все и правда начинается!
Глава 4
Легенда о наблюдателях
– Что начинается? Ты можешь нормально объяснить?
