– Успокойся! – завопила Настя, хватая Мика за руку.
Гингема быстро отошла к доске и сунула телефон в свою сумку.
– Я думала, после сегодняшнего разговора ты будешь вести себя умнее, Репин, – проговорила она злорадно. – Завтра я хочу видеть у себя ваших родителей. Твоих и Волковой.
До конца уроков Мик и Настя ссорились. Каждый обвинял другого в том, что произошло. Если бы Настя не притащила телефон в школу… Если бы Мик сдержался и не взбесил Гингему… Если бы Настя не позволила карапузам сломать мышку… Если бы Мик не полез читать дневники прямо на уроке…
– Хватит ругаться, – сказал Мик, когда они вышли из школы после занятий. – Надо позвонить ребятам. Они ждут новостей.
– Представляю, что они скажут, – вздохнула Настя. – Я бы на их месте нас убила. Может, соврем, что телефон упал и разбился?
Но Мик был против:
– Мы не должны обманывать друг друга. Иначе у нас ничего не получится.
Настя нехотя согласилась и дважды пересказала по телефону одну и ту же историю. Ева, как ни странно, отнеслась спокойно. У нее была собственная беда. Из-за вчерашнего позднего возвращения отец посадил ее под домашний арест до конца недели, и она десять минут перечисляла Насте, сколько всего интересного она пропустит за это время. Когда Ева наконец отключилась, Настя недовольно пробормотала:
– До сих пор не могу поверить, что она тоже Наблюдатель.
Зато Артем долго и нудно выспрашивал у Насти, что и как произошло сегодня, а потом еще дольше ругался. Лицо Насти постепенно заливалось краской, и, когда разговор закончился, она вся пылала как свекла.
– Он сказал, что мы идиоты! – возмущенно воскликнула она.
– Он прав, – вздохнул Мик. – Но лучше бы он сказал, как нам вернуть телефон.
– Гингема отдаст его нашим родителям, – неуверенно сказала Настя. – Попроси отца, пусть заберет.
Мик вспомнил, как отец отреагировал на его дружбу с Настей, и покачал головой:
– Может, лучше твоя мама?
– Не лучше, – мрачно сказала Настя. – Она мне потом весь мозг вынесет с этим телефоном. Где я его взяла и почему сразу не отдала. Еще спрячет телефон и захочет сама отдать Еве. Твой папа ведь так не сделает?
– Не сделает, – нехотя согласился Мик. «Главное, ничего лишнего ему не рассказывать», – добавил он про себя.
Вечером Мик рассказал отцу, что его завтра вызывают в школу.
Отец ничуть не удивился:
– Я в твоем возрасте тоже любил похулиганить. Это нормально.
– Я не хулиганил, – обиделся Мик. – Это Гингема взяла наш телефон! Обязательно забери его обратно, хорошо?
– Хорошо. – Отец рассмеялся. – Вы зовете англичанку Гингемой? Она настолько страшная?
– Даже хуже, – буркнул Мик. – Сам увидишь.
Но, когда они с отцом на следующий день вошли в кабинет Гингемы, Мик пожалел, что не сказал правду. Потому что отец, в коридоре шутивший насчет розового цвета стен на первом этаже, в кабинете вдруг вытаращил глаза и сделался молчалив и застенчив.
Гингема, как обычно, стояла у доски, сложив руки на груди. На ней было темно-зеленое платье, распущенные волосы отливали жемчугом в свете ламп. Мик ненавидел ее всеми фибрами души, и все равно от ее красоты у него захватило дух. Что уж говорить о неподготовленном отце…
– Д-добрый д-день, – еле выговорил отец. – Я Олег Репин. Папа Димы.
«Олег Андреевич», – мысленно поправил Мик. Но Гингема, видимо, была совсем не против Олега.
– Елена, – улыбнулась она, пропустив «Геннадьевну». – Садитесь, пожалуйста.
Отец сел за первую парту. Мик устроился сзади, на третьей.
Настя с мамой влетели в кабинет через секунду.
– Извините, пожалуйста, Елена Геннадьевна, младших некуда было пристроить, – затараторила Настина мама.
Она была совсем не похожа на Настю: высокая, худая, с неестественно черными волосами, выглядела намного старше отца Мика.
– Присаживайтесь, – сухо сказала Гингема.
Для Настиной мамы улыбки у нее не нашлось.
Настя села к Мику, ее мама на первую парту другого ряда. Гингема подождала, пока они устроятся, и тогда начала говорить. Мик ожидал поток язвительной ругани в свой адрес, но она начала с общей обстановки на уроке и хромающей дисциплины. Судя по блестящим глазам и легкой улыбке, можно было подумать, что ее ничуть не смущает ни первое, ни второе.
Настина мама угукала и время от времени оборачивалась на Настю. Отец смотрел только на Гингему. Мик не видел его лица, но по тому, как неподвижно он сидел, было ясно, что он внимает каждому слову. Хоть бы она говорила что-то дельное! Гингема даже не упоминала о Мике с Настей, а несла чушь об атмосфере в классе и важности изучения английского языка в современном мире.
– Я понимаю, Диме, может быть, скучно на моих уроках, – вдруг вздохнула она. – Это нормально, с его-то знаниями. Но я бы не сказала, что пользы от уроков для него совсем нет. Мы проходим очень важные темы, а в Диминых знаниях есть пробелы.
Она ослепительно улыбнулась отцу:
– У него блестящее произношение и богатый словарный запас, но теоретические знания неидеальны. А ведь ему сдавать экзамены. Если вы, конечно, не собираетесь вернуться в Лос-Анджелес…
Вопрос повис в воздухе.
– Не собираемся, – сказал отец и зачем-то рассмеялся. Как показалось Мику, совершенно по-дурацки.
Еще минут пять Гингема пела дифирамбы способностям Мика и лишь изредка упоминала Настю.
– Теперь, ребята, погуляйте немного, – вдруг сказала она. – Я должна кое-что обсудить с вашими родителями.
Они проторчали у школы целый час, обсуждая, какая бешеная муха укусила Гингему. Настя считала, что она выиграла в лотерею, а Мик был уверен, что замышляет очередную пакость. Когда его отец и Настина мама наконец вышли из школы, Настя и Мик затаили дыхание, ожидая приговора.
– Пошли домой, – буркнула Настина мама, подходя к ним. – Надо забирать карапузов. До свидания.
– Мам, что там… – начала Настя, но мать потянула ее за руку, и Настя послушно зашагала следом.
Мик повернулся к отцу, готовясь к самому худшему.
– Ну ты даешь, сын, – вздохнул тот. – Если бы у меня была такая учительница, я бы в нее влюбился.
Мика передернуло от отвращения.
– Ты не знаешь, какая она на уроке! – с жаром воскликнул он. – Зверь!
– Ты ничего не понимаешь в женщинах, – рассмеялся отец. – Елена Геннадьевна очень добрая. Несмотря на твое ужасное поведение, она готова дать тебе еще один шанс.
– Меня не выгонят? – поразился Мик. – Гингема меня прощает?
Отец потрепал волосы Мика:
