– Как ее фамилия? – повторил Мик. – Вот этой девчонки.
– Ксюша Шипова, – сказала Тимошка. – Я не услышала, чтобы ты со мной поздоровался.
– Здрасте, – пробормотал Мик. – Она случайно не родственница нашему Феде Шипову?
– Какая тебе разница? – нахмурилась Тимошка. – Да, она его сестра. Ты не ответил на мой вопрос. Ты куда сейчас?
– Не знаю, – сказал Мик. – Я вчера болел и не знал, что физики не будет.
– Значит, болел. – По голосу Тимошки было ясно, что она не верит ни единому слову.
– Болел, – повторил Мик с вызовом и протянул ей записку от отца.
Он заранее ее подготовил и даже написал несколько вариантов, стараясь точно скопировать почерк отца. Это было нетрудно. Отец, привыкший работать на компьютере, писал как курица лапой.
Тимошка развернула записку и стала ее читать, не обращая внимания на звонок. «Сейчас она все поймет, – мелькнуло в голове Мика. – Посмотрит на меня и поймет, что я вру. Мама всегда говорил, что у меня на лице написано, когда я вру».
Чтобы не выдать себя, он уставился на бусы Тимошки. Сегодня они показались Мику еще нелепее, чем обычно. Кто захочет носить такое украшение, да еще каждый день? Грубые, кривые бусины из непонятного темно-серого камня. Не бусы, а нитка с булыжниками на шее. А эта, крупная, в центре, вообще ни на что не похожа. Мик раз посмотрел на нее и уже не мог оторвать глаз. Бусина была темной, но в ее глубине вдруг что-то засверкало…
Хотя нет, как такое возможно? Мик тряхнул головой, отгоняя наваждение. Но бусина продолжала сверкать, будто свет, заключенный в ее середине, пытался вырваться наружу. Тимошка ничего не замечала. На глазах изумленного Мика бусина распадалась на части. Она треснула, и трещины становились сильнее и глубже, пока наконец куски камня не поползли в сторону, обнажая сердцевину.
Сердцевина оказалась квадратной, а кусочки образовали вокруг нее ряды лепестков. Они горели пламенем, но не красно-желтым, а серебряным. Сверкали так, что глазам было больно.
– Бальсиор, – прошептал пораженный Мик.
– Что? – Неприветливый голос Тимошки грубо вернул Мика в школьный коридор. Мик заморгал. Звонок еще звенел, значит, прошло не больше секунды. Серебряный цветок на бусах Тимошки исчез. В центре по-прежнему висела уродливая бусина.
– Что ты сказал? – повторила Тимошка, сворачивая записку Мика.
– Я… ничего… – пробормотал Мик. – У вас красивые бусы, Мария Тимофеевна.
– Спасибо, – сухо сказала Тимошка и показала на кабинет: – Проходи, пожалуйста.
– Зачем? – опешил Мик.
– Посидишь у меня. Не по школе же тебе шататься. Почитаешь что-нибудь.
Мик даже не возмутился. Сейчас ему было все равно, где сидеть. Главное, чтобы его оставили в покое и дали возможность подумать.
Ксюша сидела за третьей партой на втором ряду. Сзади как раз осталось свободное место, и Мик пошел к нему, несмотря на то что ему было гораздо удобнее выбрать последнюю парту четвертого ряда. Тимошка ничего ему не сказала, зато Ксюша сразу поняла, что он хочет сесть к ней поближе. Она проводила Мика испуганным взглядом, а когда он уселся, подвинула свой стул вперед, насколько возможно.
Весь урок Ксюша заметно нервничала. Она ерзала на стуле, поправляла волосы, отвечала невпопад. Мик рассматривал цветные резинки на ее косичках и размышлял, как могло получиться, что из всей школы именно сестра Феди Шипова видела, как он выходил из учительской.
Это нужно обсудить с Настей. Цветок на бусах Тимошки тоже. Мик присматривался к ним весь урок, но больше ничего не увидел. Можно было списать это на игру воображения или света, но, с тех пор как Мик увидел летающего над школьным стадионом дракона, он стал больше доверять своему воображению. Цветок, который он увидел вместо бусины, полностью соответствовал описанию Бальсиора в дневниках Наблюдателей. В этом Мик не сомневался. Понять бы еще, что это значит.
«Надеюсь, не то, что мы должны украсть эти бусы у Тимошки», – подумал Мик. Уж лучше дракона ловить голыми руками или даже в подземный ход спуститься, чем посягнуть на что-то, принадлежащее их классной.
Как только раздался звонок, Мик сорвался с места. Ксюша Шипова нырнула под парту, когда он пробегал мимо, и Мик снова поразился тому, как странно она на него реагирует. Ну видела она его и видела. Не съест же он ее из-за того, что она все рассказала учителям. На ее месте он поступил бы точно так же.
Настю Мик нашел в кабинете английского. Она сидела на своей парте, уткнувшись носом в раскрытую папку, – что-то читала. Мик сразу понял, что именно. Дневники Наблюдателей, конечно. Как будто, перечитывая их в десятый раз, можно получить больше информации, чем в первый.
В кабинете было шумно. Сашка Кондратьев что-то рассказывал, и его верные друзья заливались хохотом. Среди них были и Даша с Ленкой Роговой. Время от времени девчонки хихикали, поглядывая на Настю. Наверняка остроумие Кондратьева было направлено в ее адрес. Однако с таким же успехом они могли потешаться над каменной колонной. Настя не просто делала вид, что не замечает их. Она их действительно не замечала.
– Привет. – Мик подошел и плюхнул свой рюкзак на стул. – Надо поговорить.
Настя закрыла папку:
– Давай.
– Не здесь. – Мик выразительно посмотрел на Кондратьевых.
Они вышли, сопровождаемые взрывами хохота. В коридоре Мик быстро рассказал Насте о том, что узнал о Ксюше. О сверкающем камне решил пока промолчать. Чем больше он об этом думал, тем сильнее был уверен, что ему все показалось. В самом деле, какое отношение могут иметь бусы Тимошки к Бальсиору?
– Ксюша – сестра Шипова? Очень странно. – Настя нахмурилась.
– Совпадение, – сказал Мик. – Но ведет она себя как-то не так. Как будто боится меня. Почему?
– У нее есть всего одна причина тебя бояться, – сказала Настя. – Если она соврала.
– Зачем Ксюше врать?
– Угадай с трех раз, – хмыкнула Настя. – Брат заставил.
– Что ты говоришь! – скривился Мик. – Откуда Шипов знал, что я в учительской? Он был на географии вместе со всеми. И, даже если бы знал, зачем ему заставлять сестру врать? Он мог бы и сам сказать.
– Кто бы ему поверил? – усмехнулась Настя. – Все знают, что Кондратьевы спят и видят, как бы тебя подставить. А Шипов делает все, что они скажут.
– Все равно не сходится, – не соглашался Мик. – Допустим, они решили меня заложить. Но то, что я был в учительской, – не преступление. А про украденный ноутбук тогда никто еще не знал, даже сама Катя. Только вор…
Конец предложения Мик произнес совсем тихо. Настя смотрела на него со снисходительной улыбкой.
– Дошло наконец? – спросила она. – Все сходится. Если предположить, что ноутбук стащил кто-то из тусовки Кондратьевых! Пошли.
