– У тебя что новенького? – спросил отец. Картошка шипела на сковородке, а Мик жевал хлеб, чтобы заглушить голод.
– Все нормально, – сказал он. – Они нашли, кто спер Катин ноут.
– Украл, – поправил отец. – И кто же?
– Так… один парень.
Мик не знал, что Тимошка сделает с Володиным, но можно было не сомневаться, что кража не сойдет ему с рук.
– Отлично. – Отец притянул к себе Мика и взъерошил ему волосы. – А то мне пришлось бы идти к вам и разбираться. Я же не могу допустить, чтобы моего сына считали вором.
После ужина Мик ушел к себе и сел за уроки. Строчки в учебнике расплывались перед глазами. Лампа пригревала затылок. Мик снова вчитался в условия задачи и… проснулся посреди ночи из-за того, что ужасно затекла шея. Он протер глаза, посмотрел, сколько времени, и понял, что придется завтра опять идти с невыученным домашним заданием. У Мика не было сил даже просто переживать из-за этого. Он переполз на диван и заснул, не раздеваясь.
Под утро ему приснился странный сон. Большое озеро переливалось в солнечных лучах. Оно искрилось так ярко, что было больно смотреть. Но Мик смотрел. Он парил над озером, как на крыльях, и упивался его блеском. Но вдруг озеро стало меняться. Оно уменьшалось, съеживалось, блеск его становился ярче, насыщеннее, но блестела уже не вода, а камень. Серебряные всполохи пробегали по его поверхности, и вот они превратились в огромные лепестки света, растекающиеся от квадратной каменной сердцевины по всему полю. В центре свет был сильнее всего. Он как будто смотрел на Мика, и все закружилось перед его глазами. Что-то потянуло Мика вниз, он ухнул в сияющую глубину… и проснулся.
С бьющимся сердцем Мик сел на кровати, прислушиваясь к трезвону будильника. «Серебристый глаз – не озеро, – понял он, стараясь удержать в памяти остатки сверкающего сна. – Это камень. Бальсиор».
Глава 14
Мужской разговор
Когда Мик вошел в класс, он сразу понял: что-то случилось. Одноклассники столпились вокруг Ленки Роговой и что-то бурно обсуждали. Мик пошел к своей парте. Расспрашивать Ленку он не собирался. Только не эту сплетницу.
– …в больнице сказали, обширный инфаркт, – донесся до него бойкий голос Ленки. – «Скорая» еле успела.
– Она выздоровеет? – всхлипнул кто-то из девчонок. Кажется, рыжая Савушкина.
– Может быть, но в школу после такого точно не вернется, – авторитетно заявила Ленка. – Мама говорит, что мы ее довели.
Мик постучал Савушкину по плечу.
– Что случилось? – спросил он тихо.
Но Ленка услышала и ответила сама, не желая ни с кем делиться славой.
– У Марии Тимофеевны инфаркт. Вчера ей стало плохо, прямо в школе. Ее увезли на «скорой», и говорят…
Мик отошел в сторону, не дослушав, кто и что говорит. У Тимошки инфаркт? Но, когда они разговаривали, она прекрасно себя чувствовала. Выглядела, правда, не очень, но когда она выглядела хорошо?
– …к ней приходил кто-то из родителей, – продолжала Ленка, упиваясь всеобщим вниманием, – во время этого разговора ей и стало плохо, прикиньте?
– Здорово, – сказал Лешка Кондратьев. – Теперь русского долго не будет.
– Идиот, – буркнула Даша. – Мы должны ее навестить.
– Только без меня, – хохотнул Лешка.
Мик с ненавистью посмотрел на него. Лешка перехватил взгляд и прищурился.
– Что смотришь, Репин? Это ты ее довел. Не надо было воровать ноутбук.
Лешка явно его провоцировал, но Мик знал, что не должен поддаваться. Его ждали дела поважнее, чем разборки с Кондратьевыми.
– Скажи это Володину, – сказал Мик небрежно и сел за парту.
Только сейчас он осознал, как сильно рассчитывал на помощь Тимошки. Он собирался подойти к ней сегодня и рассказать о вчерашних поисках. Может, поделиться сомнениями насчет отца. Он не мог заставить себя рассказать о них ребятам, но ведь учитель – совсем другое дело. Тем более такой учитель, как Тимошка.
– Это не сердечный приступ, – решительно заявила Настя, когда Мик все ей рассказал.
Она опоздала на первый урок, потому что отводила карапузов в детский сад, но к физкультуре пришла. Они бежали по залу, разминаясь, и хотя говорить во время бега было неудобно, Мик не хотел ждать конца урока.
– А что? – спросил Мик.
– Магия, – сказала Настя. – Может, Бальсиор поддерживал ее жизненные силы. Когда она передала его тебе, она лишилась…
– Репин, Волкова! – Физрук дунул в свисток. – Хватит трепаться!
Мик побежал быстрее. В Настину теорию верилось с трудом, но, кто знает, что произошло на самом деле. Тимошке стало плохо сразу после того, как он ушел.
«Неужели это я виноват?» – терзался Мик, перебирая в памяти все, о чем они говорили. Тимошка ни разу не проговорилась о том, что для нее опасно отдать Бальсиор. Может, дело не в этом?
После разминки физрук достал мяч и сказал разбиться на две команды. Мик не любил волейбол, но здесь играли только в него.
– Мы тебя размажем, Репин, – пообещал Сашка Кондратьев, пробегая мимо.
Мик обреченно зашагал на другой конец зала.
– Репин! – заорал физрук ему в спину. – Ты запасной. Подойди ко мне.
Мик побежал обратно, даже не радуясь неожиданному избавлению. С какой стати такая доброта? Физрук знает, что он не умеет играть в волейбол, и Гингема наверняка ему рассказала, что Мик подслушал их разговор в учительской. По логике, физрук должен усложнять ему жизнь, а не упрощать.
– Иди сюда.
Физрук подозвал Мика к выходу из спортзала. Остальные носились вокруг сетки, перекидывая мяч и громко ругаясь.
– Что, Сергей Семеныч? – спросил Мик.
Физрук крутил в руках свисток и избегал встречаться взглядом с Миком. Словно боялся начать разговор.
– Репин, – наконец сказал он. – Это насчет твоего отца.
– Что с моим отцом? – испугался Мик.
– Как у него дела?
Мика словно мячом по голове ударили.
– Нормально, – пробормотал он.
– Хорошо. – Физрук неловко улыбнулся. – Мы с ним вчера познакомились. Я что хотел спросить… Ты случайно не знаешь, у них это серьезно?
– Где вы познакомились? – насторожился Мик. – И что серьезно? У кого?
– Какая тебе разница, где познакомились! – буркнул физрук. – Он сюда приходил. Репин, я с тобой как мужик с мужиком… Ты должен меня понять…
К ужасу Мика, впалые щеки физрука покраснели. Он не смотрел Мику в глаза, а рассматривал пол у себя под ногами.
– Я не понимаю, – выдохнул Мик. – Когда он приходил?
– Репин! При чем тут это! – Физрук поднял голову. – Ты же был тогда в учительской… и знаешь… ну насчет меня и… Елены Геннадьевны…
