– И я вижу, что Перки ты понравилась! – пропела Ребекка. – Он такой жуткий бабник, ведь правда, Перки?
Перки выдавил из себя улыбку.
– Но он же такой милый и такой романтичный. Даже не знаю, что бы я без него делала.
Будучи кровно заинтересован в делах жены, Перки почти инстинктивно положил маленький диктофон на тумбочку рядом с ее кроватью вместе с парой чистых кассет. Возможно, грубовато, подумалось ему, но он был в отчаянном положении.
– Может, немного сватовства вместе с мисс Мэй слегка отвлечет тебя, дорогая…
– Ой, Перки… Ну не могу же я сейчас писать романы. Взгляни на меня – я же выгляжу просто ужасно. Как сейчас я могу думать о любви?
Перки ощутил, как тяжелое чувство ужаса придавило его.
– Глупости. Ты все равно самая прекрасная женщина на земле, – выдавил он сквозь сжатые зубы.
– Ах, милый Перки… – начала было Ребекка, но Лоррейн засунула ей в рот градусник, заставив ее замолчать.
Перки, на лице которого все еще расплывалась улыбка, оглядел холодным взглядом комичную фигуру. Ему хорошо удавался этот обман. Но его продолжала свербить пренеприятная мысль: если у него не будет рукописи нового романа о мисс Мэй, Джайлс, издатель, не даст ему аванса в сто восемьдесят тысяч за следующую книгу. А может, и того хуже – подаст в суд за невыполнение договора и потребует возместить девяносто, аванс за этот роман. Ох эти девяносто тысяч, что теперь лежат в карманах лондонских букмекеров, владельцев пабов, хозяев ресторанов и проституток.
Ребекка росла, и не только в буквальном смысле, но и как писатель. «Дейли мейл» упоминал о ней как о «величайшей из живущих романисток», а «Стандард» титуловал Ребекку «Британской Принцессой Классического Любовного Романа». Следующая книга должна была стать венцом ее творчества. Перксу нужна была рукопись, продолжение ее предыдущих книг – «Йасмин едет в Йовиль», «Пола едет в Портсмут», «Люси едет в Ливерпуль» и «Нора едет в Норидж».
– Обязательно прочту ваши книги, миссис Наварро. Моя подруга – большая ваша поклонница. Она только что закончила «Йасмин едет в Йовиль», – обратилась Лоррейн к Ребекке, вынимая градусник у нее изо рта.
– Обязательно прочти! Перки, сделай одолжение, не забудь принести книжки сестричке… и, пожалуйста, сестричка, пожалуйста, пожалуйста, зови меня Ребеккой. Я уж все равно буду звать тебя сестричкой, потому что так уж я привыкла, хотя Лоррейн звучит очень мило. Да ты и выглядишь как молодая французская графиня… знаешь, ты в самом деле похожа на портрет леди Каролины Лэм, который я где-то видела. Портрет ей явно льстил, поскольку она никогда не была такой хорошенькой, как ты, дорогуша, но она – моя героиня: удивительно романтичная натура и не боится пожертвовать репутацией ради любви, как все знаменитые женщины в истории. А ты бы пожертвовала репутацией ради любви, дорогая сестричка?
«Свиноматку опять понесло», – подумал Перки.
– М-м, это… того… не знаю, – пожала плечами Лоррейн.
– А я уверена, что да. В тебе есть что-то дикое, неукротимое. А ты как считаешь, Перки?
Перки почувствовал, как давление его поднимается и как тонкий слой соли кристаллизуется на губах. Этот халатик… пуговички… расстегиваемые одна за другой… Он с трудом изобразил холодную улыбку.
– Да, сестричка, – продолжала Ребекка, – я вижу в тебе подругу леди Каролины Лэм, на одном из пышных балов в начале девятнадцатого века, одолеваемую бесчисленными поклонниками, мечтающими вальсировать с тобой… Ты умеешь танцевать вальс, сестричка?
– Не-е, я люблю хаус, особенно джангл и все такое. Ну, транс, гэрэдж и техно тоже ничего, мне нравится ногами подрыгать.
– А ты бы хотела научиться вальсировать?
– Ну… не очень. Вот хаус по мне. И джангл в кайф. Голди меня прикалывает, вот.
– Но нужно, сестричка, нужно. – Распухшее лицо Ребекки приняло капризно-настойчивое выражение.
Лоррейн слегка смутилась, ощущая на себе пристальный взгляд Перки. Она почувствовала себя голой в этом халате, как будто она была чем-то экзотичным, объектом изучения. Но надо было идти. Скоро должна прийти сестра Патель, и если Лоррейн не поторопится, проблем не избежать.
– Из какой ты части старушки Шотландии? – с улыбкой спросил Перки.
– Из Ливингстона, – быстро ответила Лоррейн.
– Ах из Ливингстона, – откликнулась Ребекка. – Звучит просто замечательно. А ты скоро поедешь в гости домой?
– Ну это, мать навестить и все такое.
«Да, что-то такое есть в этой шотландочке», – подумал Перки. Она действовала не только на его гормоны; она каким-то образом помогала и Ребекке. Похоже, девчонка зажигала ее, возвращала ее к жизни. Когда Лоррейн ушла, его супруга продолжила свои жалостливые всхлипывания. Ему тоже было пора идти.
8. Истинное лицо Фредди
Фредди Ройл пережил тяжелый по его меркам день до позднего прибытия в больницу Святого Губбина. Все утро он провел на телестудии, снимая эпизод для передачи «От Фреда с любовью». Мальчик, который по распоряжению Фреда купался с дельфинами в аквапарке Моркамба, пока его дедушку с бабушкой возили туда, где происходит их медовый месяц, совсем раззадорился в студии и ерзал на коленках у Фредди, возбуждая его до такой степени, что им обоим потребовалось несколько дублей.
– Я люблю, кагда ани тиихие, – сказал он, – очень, очень тиихие.
Барри, продюсеру, было не до смеха.
– Ради бога, Фредди, валил бы ты в больницу, оттянулся, трахнул жмурика, – простонал он. – Может, тогда отпустит тебя твое либидо хреново.
Совет был хорош.
– Нааверна, так и сделаю, старина, – улыбнулся Фредди и послал вызвать такси из Шепердз-Буш в больницу Святого Губбина. В Западном Лондоне его взбесило по-черепашьи медленное передвижение в потоках транспорта, и он передумал и попросил водителя высадить его у книжного магазинчика в Сохо, куда частенько заходил.
Подмигнув человеку за прилавком оживленного заведения, Фредди быстро прошел в дальний угол. Там уже другой продавец в необычного вида роговых очках пил чай из большой кружки. Он улыбнулся Фредди:
– Все в порядке, Фредди? Как поживаешь, старина?
– Все путем, старина Берти. Как сам?
– Не жалуюсь. Вот, это я для тебя отложил… – Берти открыл ключом небольшой ящик, порылся среди коричневых конвертов и извлек тот, на котором черным фломастером было написано «ФРЕДДИ».
Фредди не стал открывать конверт, вместо этого кивнул на книжный шкаф, вмонтированный в стену. Берти ухмыльнулся:
– Сегодня уже многие сюда заходили.
Он потянул за ручку, открывая потайную дверцу. За ней была тесная узкая комнатка с металлическими стеллажами, забитыми журналами и видеокассетами. Зайдя внутрь и захлопнув за собой дверцу шкафа, Фредди заметил двух мужчин, поглощенных просмотром литературы. Одного Фредди знал.
