– Знавал я времена и потруднее, вот что я хочу тебе сказать, – говорит мой друг, Парень из Красного Песчаника, и я влетаю назад в свое собственное тело оглушительным толчком.
По-моему, я опять только выдыхаю из себя воздух. Нет смысла вдыхать, и если дыхательный механизм – часть нашего подсознания, а так оно, скорей всего, и есть, то ведь именно оно больше всего страдает от кислоты.
Элементарно, Ватсон. И это значит, что сейчас тебе будет ой как хуево, придурок, – ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха Смейшлейтенанты в вашем распоряжении, сэр. Смешок, старина, не стой так близко от меня, хрен, и отложи свою пушку, пока с тобой разговаривают. Говорил ли я тебе, что тебе трудно дышать, и все пошло на хер, на хер, на хер, на хер, на хер.
– Спокойней, дружище, вот мы и на месте.
Дыхания нет.
нет, нет, нет, думай о жизни в райском саду, где вокруг сплошные голые похотливые бабы, и вдруг там появляется не кто иной, как Ллойд, но лица не могу представить себе долбаные лица и что, если эти жестокие ублюдки в лаборатории дают ЛСД дельфинам? Уверен, блин, на сто процентов – эти подонки так и поступали. Аманда мне показывала, что она по почте получает, про то, как они измываются над кошками, собаками и мышами и кроликами, но это все херня; настоящая жестокость – это скормить ЛСД дельфинам. Мы сейчас никуда не идем. Идем сейчас нет. Сейчас мы не идем. Мы где-то. Куда-то пришли.
– Ну, так что за счет?
– Спокойней, ты весь взмок… щас принесу тебе немножко выпить.
– Где мы, мать твою?
– Держись, приятель, мы в моем ресторане. У Гринго. «Мексиканская кантина Гринго». Ходж-стрит. А мы на кухне.
– Знаю-знаю это местечко. Заходил как-то. С моей тогдашней подругой. Пили коктейли. Люблю коктейли. Хочу хочу хочу хочу… прости, друг, меня накрывает, просто держись. У-У-У-У! Блин, сука! Да… моя бывшая… Звали Стелла, хорошая девчонка. Но мы друг друга не любили, нет, приятель. Плохо, когда настоящей любви нет, правда? Нельзя соглашаться на малое. А как насчет коктейля, а, приятель? А?
– Все нормально, парень. Щас сделаю. Какой предпочитаешь?
– Лонг-Айленд-Айс-Ти пойдет.
Пойдет. Я все повторяю это слово, думаю это слово.
Пойдет.
Итак, парень готовит мне коктейль, и я сижу на этой кухне, и от меня это все улетает, а он все несет свою чушь про то, что он парень из красного песчаника и ему наплевать на деньги…
– …мальчонка из красного песчаника. Не то что я жаден до денег, я ведь знаю, как много людей в Глазго голодают да без крова, но в этом правительство виновно, а не я. Я ж только пытаюсь как-то прожить, вот. Я ж не могу всех бедных накормить, это же не богадельня. Знаешь, сколько эти сволочи-громилы из муниципалитета берут за аренду?
– Не-а…
А ведь парню стоит создать воинственную группировку в Йокере, и пусть назовет ее Красный Песчаник. Звучит неплохо. Красный Песчаник.
– Я ведь не тори, совсем нет, – говорит Красный. – Пойми меня правильно, этот муниципалитет сами тори, только под другой, блин, вывеской, точно тебе говорю. А в Эдинбурге та же фигня?
Это уже слишком, блин.
– А, да, Эдинбург. Лит. Ллойд. Никогда я, слышишь, я не тот, что отымел сестричку, это другой был Ллойд… хороший коктейль, приятель…
Лонг-Айленд-Айс-Ти.
Коктейль бесится в моем теле как не знаю что. Щас взорвется…
– На здоровье. Да, слышь, если б я и голосовал за какого-нибудь кекса, чего я, кстати, не делаю, я б голосовал за Эс-эн-пи…
[21] не-е, не стал бы, щас тебе скажу, за кого я б голосовал, если бы голосовал, – помнишь того парня, что в тюрягу попал за то, что не платил подушный налог?
Блин, что-то с коктейлем этим не того. Мне нужно что-то с клубникой, Клубничный, Клубничный Дайкири.
– Как парня-то звали?
– Клубничный Дайкири.
– Не-е… того, что в тюрягу засадили за то, что не платил налог. Воинственного парня. Мне нужна клубника…
– Клубничный Дайкири, друг… мне сейчас нужен.
– А-а, Клубничный Дайкири… конечно. Но сначала допей этот Айс-Ти, а! А я, пожалуй, сейчас пивка выпью, «Сан-Мигель», не-е, слишком крепок, может, просто «Сол».
– А «Бекса» нет, дружище?
– Не-е, только «Сол».
Красный Песчаник встает со своего места напротив сделать нам выпить, а у меня перед глазами просто как вулкан взрывается, и, вот, блин, крыша проваливается… нет, ха ха ха наебал, наебал сам себя, но вот окно точно исчезло, это уж как пить дать.
– Прости, старик, но клубники-то нет. Пускай будет Лайм-Дайкири.
Что? Нет клубники, твою… что за, блин, фигня, приятель… нет клубники, твою, говорит мне мужик, а я ему:
– Путем, все путем. И, э-э, спасибо, что приютил.
– Ла-адно уж, мне тебя как-то жалко стало, что ты все марки свои заглотил. Как себя чувствуешь?
– Все путем.
– Вот видишь, я и говорю, пытаюсь выжить, только и всего. Но эти парни, они просто мусор. На клубы у них деньги есть, а у таких же, как они, воруют. Это же совсем не по-людски, твою мать.
– Не-а, парень, ты не прав, я целиком за парней… они-то знают, что игра идет не по правилам. Они-то знают, что в правительстве засилье скучных, тупых ублюдков, которые хрена с два таким, как мы, дадут, и они считают, что все такие же бедные, как они сами. А когда они видят, что кто-то побогаче, хоть они и лоб себе расшибут, то это им очень не нравится. Но ребятки не понимают, что деньжата на клубы да на наркотики – не роскошь, черт дери. Это деньги на самое необходимое.
– Да как ты можешь говорить такое?
– Мы же, блин, общественные, социальные животные, и нам абсолютно необходимо где-то собираться и хорошо проводить время. Это одна из основных потребностей живого человека. Основное, твою мать, право. А эти парни из правительства, потому что они подсажены на власть, они просто потеряли способность время хорошо проводить, и вот они хотят теперь, чтобы все остальные чувствовали вину, оставались навеки в своих коробочках и посвящали всю жизнь воспитанию следующего поколения корма для их фабрик, пушечного мяса или кротов на пособии для государства. И наши ребята, их долг как разумных, блин, существ – ходить по клубам и гулять с друзьями на вечеринах. Ну и конечно, время от времени им нужно есть, это тоже совершенно очевидно играет роль, но не так важно, как хорошо проводить время.
– Да не может быть, чтобы ты был за таких парней. Ерунда это все.
