– Ха-ха-ха-ха… что-то приняла! Что-то приняла! На прошлой неделе я совершенно несчастная прилетела с ху́евой Ибицы! Наверное, мне нужно что-то принять! Мне нужно себя не помнить в экстази вместе с Мэри и трахать первого, кого увижу! Чтобы меня трахнули по-настоящему!
– Я ухожу! – закричал он и вышел из квартиры. Уже на лестнице он оборачивается ко мне и шипит: – Ты сумасшедшая! Ты и твоя подружка-наркоманка. Эта сучка Мэри! Все кончено! Все!
– ДАВАЙ ВАЛИ СКОРЕЙ, ТЫ, УРОД! ПОПРОБУЙ ЖИТЬ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ! И НАУЧИСЬ НОРМАЛЬНО ТРАХАТЬСЯ!
– ДА ТЫ САМА, НАФИГ, ФРИГИДНА! ВОТ В ЧЕМ ТВОЯ ПРОБЛЕМА! – кричит он мне вдогонку.
– ДА НЕТ, ЭТО ТВОЯ ДОЛБАНАЯ ПРОБЛЕМА! У ТЕБЯ НЕТ ПАЛЬЦЕВ! У ТЕБЯ НЕТ ЯЗЫКА! У ТЕБЯ НЕТ ДУШИ! ТЕБЕ НЕ ИНТЕРЕСНО НИЧЕГО, ПОМИМО ТВОЕГО ТРАХАНОГО СТРОИТЕЛЬНОГО ОБЩЕСТВА, ТЫ ЖАЛКИЙ МАЛЕНЬКИЙ УРОД! ПРЕЛЮДИЯ! ПОСМОТРИ ЭТО СЛОВО В ДОЛБАНОМ СЛОВАРЕ! ПРЕБЛИНЛЮДИЯ!
– ДА ТЫ ДОЛБАНАЯ ЛЕСБИЯНКА! ОСТАВАЙСЯ СО СВОЕЙ МЭРИ, ТЫ ТРАХАНАЯ ЛЕСБО!
– ПУСТЬ ТЕБЕ ТВОЙ ЗАНУДНЫЙ ДРУЖОК БИЛЛ ЗАСАДИТ В ЖОПУ! ВОТ ЧЕГО ТЕБЕ ПО-НАСТОЯЩЕМУ ХОЧЕТСЯ!
Тут выходит миссис Кормак из соседней квартиры:
– Простите… мне показалось, что я слышу какой-то шум. По-моему, кричали.
– Милые бранятся, – говорю я ей.
– Да-да, только тешатся, а, птичка? – отвечает она, а потом шепчет мне на ухо: – А без них и того лучше.
Я показываю ей большой палец и возвращаюсь к себе. Я уже жду с нетерпением возвращения Мэри. Я употреблю все наркотики, известные человечеству, и оттрахаю все, что движется.
Необычно выходить днем на улицу и чувствовать себя свободной, по-настоящему одной. Мне свистели работяги, клавшие асфальт на Дэлри-роуд, но, вместо того чтобы смутиться, что случилось бы со мной еще несколько лет тому назад, или возмутиться, что бы я сделала совсем недавно, я поступила как раз так, как предложил мне один из них своим козлиным голоском, – я улыбну-у-улась и-и-им. Тут же я почувствовала легкое раздражение от самой себя, потому что я не собиралась уступать жалким придуркам, но это была я, я сама, и я была счастлива.
Я ходила на Кокберн-стрит не то чтобы всерьез клеить парней, но все же типа проверить посты. Я накупила новых шмоток и косметики на четыреста фунтов. Большую часть своей старой одежды я засунула в мешки для мусора и отнесла в лавку «Для раковых исследований».
Мэри сразу заметила, что во мне произошли серьезные перемены. Бедняжка была выжата как лимон по возвращении домой.
– Все, что я хочу, – это завалиться и лежать целыми днями, – простонала она, – и больше никаких таблеток и никаких членов в жизни.
– А вот и нет, – ответила я ей, – сегодня вечером – «Трайбл Фанкшн».
– По-моему, ты мне больше нравилась в роли домашней хозяйки, – улыбнулась Мэри.
20. Ллойд
Даже простой треп Вудси заставлял меня нервничать перед нашей игрой. Чем больше я думал о ней, тем большей фигней она мне начинала казаться. По плану Вудси рейв должен был быть в клубе «Ректангл» (или «Ректальный», как он писал на флаерсах) во вторник днем. Что само по себе уже странно. Я пытался всех уговорить прийти, но Алли ушел в полный отказ, и все только из-за своего отношения к Вудси.
Эмбер и Ньюкс вроде согласились пойти, и Друзи отвез нас всех в своем микроавтобусе. Когда мы приехали, там еще было абсолютно пусто, кроме ответственного за зал. Вудси уже расставил свои деки, пульт, усилки и колонки. Его техника была поприличней шоновской, и мне не терпелось попробовать сыграть что-нибудь до начала.
Чуть позже появляется Вудси с этим попом.
– А это преподобный Брайан Маккарти из англиканского прихода Восточного Пилтона. Он спонсирует вечеринку, – говорит нам Вудси.
Этот доброхот в собачьем ошейнике ухмыляется в нашу сторону. Мне даже стало интересно, не нажрался ли он экстази.
Мне не пришлось долго ждать, потому что Вудси вдруг говорит:
– У меня тут чертовски хорошие экстази, – и сует таблетку преподобному. – Нате-ка съешьте, Брай.
– Боюсь, мне нельзя… наркотики… – говорит бедолага с испуганным видом.
– Съешь, съешь, и узришь своего Бога, – продолжает настаивать Вудси.
– Мистер Вудс, я не могу приветствовать прием наркотиков в своем приходе…
– Ах так, ну и где же тогда твои прихожане, а? – ворчит на него Вудси. – Что-то в церкви у тебя не было битком, когда я заходил туда в прошлое воскресенье. А в моей было!
Тут в зале стали появляться пацанята и матери со своими карапузами.
– А когда рейв начинается? – спрашивает одна из женщин.
– Да щас, через минуту уже, – говорит ей Эмбер.
– А здорово, что они устраивают это для ребятишек, – замечает другая мать.
Поп уходит, а Вудси кричит ему вдогонку:
– Сука-лицемер! Где твоя духовность! И ответить нечего! Ты, сатанист в рясе! Нет церкви, кроме церкви самого человека! Нет посредника между Богом и человеком, кроме МДМА! Паршивый клоун!
– Да ладно тебе, Вудси, – говорю ему я, – давай уже начинать.
Толпа уже вся смотрит на уходящего попа. Начали приходить совсем молодые ребята.
– Им же всем надо в школе быть, – прикололась Эмбер.
Я вдруг заметил двух молодчиков – вытащили стол для тенниса и начали играть прямо посреди танцпола. Вудси чуть не рехнулся, когда увидел их.
– Эй! Это же наш зал! – громко закричал он.
– Тебе чего, нос разбить, а, ты, придурок? Ты вообще не местный, – огрызнулся один из них.
– Слушай, Вудси, парень прав, это же не твой клуб, – вступаю я, – места много, всем хватит. Ребята, ничего, что мы тут поиграем и попляшем немного, а? – Это я сказал на вид самому крутому из этих двоих.
– Делайте чего хотите, – ответил, по-видимому, самый крутой.
Я залез к аппарату и стал понемногу наигрывать. Сначала я вроде и не микшировал, просто играл разные темы, потом начал что-то пробовать, пару штук, что я знал. Это была, конечно, полная фигня, но я так старался, что и все, видно, прикололись. Мамы с малышами дергались, пацанята рейвовали друг с дружкой, и даже те двое парней бросили свой настольный теннис и тоже зажигали не на шутку. Таблетки Вудси разошлись нарасхват, а Эмбер даже удалось сплавить парочку моих «птичек». Я и сам принял пару и заглотил «бомбу» того кристал-мета. Через час зал был забит до отказа. Я даже не заметил, как ввалилась полиция, один мусор вырубил электричество, бедняга Вудси и рта не успел раскрыть.
После этого я поехал в город в тот клуб и там увидел ее.
21. Хизер
Я пришла в клуб с Дениз и Джейн, двумя подружками Мэри, они превратились в моих лучших подруг очень быстро, за время, ушедшее на то, чтобы меня зацепила первая таблетка, и на то, чтобы я с ними потанцевала, пообнималась и поплакалась о том, что у меня все херово в последнее время. Когда люди вот так открываются перед тобой, становится ясно, что мы, в сущности, одинаковы, и все, что у нас есть, – это мы сами. За последние двадцать лет Британией правили лжецы. Проблема в том, что над нами сидят слабаки и полоумки, у которых ума не хватает даже на то, чтобы понять, что они слабаки и полоумки.
