Во время стоянки в Новой Каледонии мореплаватели не собрали никаких сведений о Лаперузе. Между тем предание, слышанное Жюлем Гарнье, утверждает, что через некоторое время после посещения Кука два больших корабля приблизились к северной оконечности острова Пайнс и шлюпки с какими-то моряками приставали к берегу.
«Когда прошел первый страх – пишет Жюль Гарнье в статье, напечатанной в «Бюллетене Географического общества» за ноябрь 1869 года, – туземцы приблизились к чужестранцам и побратались с ними. Сначала они пришли в изумление от увиденных богатств; затем жадность толкнула их на то, чтобы попытаться силой воспрепятствовать отплытию наших моряков. Но те, открыв ружейный огонь и уложив несколько туземцев на месте, охладили их пыл. После столь враждебного приема оба корабля ушли в сторону большого острова, предварительно дав выстрел из пушки, принятый жителями за раскат грома».
Очень странно, что д'Антркасто, вступавший в сношения с жителями острова Пайнс, ничего не слышал об этих событиях. Остров не слишком обширный, население его никогда не было многочисленным. Очевидно, туземцы считали необходимым хранить в тайне свою встречу с Лаперузом.
Если бы во время плавания вдоль кораллового барьера, защищающего от набегов океана западный берег Новой Каледонии, д'Антркасто сумел найти один из имеющихся в нем многочисленных проходов, то он еще там обнаружил бы следы пребывания Лаперуза, мореплавателя добросовестного и смелого, соперника Кука, несомненно высаживавшегося в нескольких пунктах этого побережья. Какой-то китобой, об отчете которого упоминает Риенци, утверждал, будто он видел в руках новокаледонцев медали и крест Святого Людовика, принадлежавшие участникам французской экспедиции.
Жюль Гарнье во время путешествия из Нумеи в Каналу видел в марте 1865 года у одного из сопровождавших его туземцев «старую ржавую шпагу, узкую, как шпаги XVIII века, с изображением лилий на эфесе». От ее владельца удалось лишь узнать, что она у него очень давно.
Трудно предположить, чтобы кто-нибудь из участников экспедиции подарил дикарям шпагу и тем более крест Святого Людовика. Несомненно, какой-то офицер был убит на берегу, и эти предметы попали в руки туземцев.
В пользу такой гипотезы говорит и то, что она согласуется с приводимым Гарнье объяснением резких противоречий между описаниями характера новокаледонцев, сделанными Куком и д'Антркасто. По мнению первого, туземцы обладают всеми достоинствами: они добры, прямодушны, кротки; второй находит лишь недостатки: воры, предатели, людоеды.
Какие-то необычайные события, как полагает Гарнье, должны были вызвать перемену в поведении туземцев за промежуток, протекший между этими двумя посещениями. Не произошло ли какой-нибудь стычки? Не пришлось ли европейцам прибегнуть к оружию? Не уничтожили ли они плантаций, не сожгли ли хижин? Не следует ли приписать враждебный прием, оказанный д'Антркасто, какому-либо событию в этом роде?
Лабийярдьер, описывая экскурсию, совершенную им в горы, служащие водоразделом в северной части Новой Каледонии, с вершины которых с обеих сторон видно море, говорит:
«Теперь нас сопровождали только три туземца, без сомнения видевшие нас год тому назад, когда мы шли вдоль западного берега острова, так как, расставаясь с нами, они рассказали о двух кораблях, замеченных ими в той стороне».
Лабийярдьер совершил ошибку, не расспросив островитян более подробно. Были ли то действительно корабли д'Антркасто, а не Лаперуза? Произошло ли это действительно «год тому назад»?
Из сообщенных нами подробностей легко понять, насколько прискорбно то обстоятельство, что д'Антркасто не проявил в своих поисках больше рвения. Несомненно, он напал бы на следы соотечественников. Как станет вскоре ясным, при некоторой удаче он смог бы по крайней мере часть из них застать еще в живых.
Во время стоянки в бухте Баладе капитан Юон де Керма- дек, уже несколько месяцев страдавший изнурительной лихорадкой, умер. Командиром «Эсперанс» вместо него был назначен д'Эсмиви-д'Орибо.
Покинув 21 флореаля (11 мая) Новую Каледонию, д'Антркасто прошел в виду островов Мулен, Юон и Санта-Крус Менданьи, отделенных от острова Нью-Джерси (Утупуа) проливом, в котором подверглись нападению корабли Лаперуза.
На юго-востоке показался остров, названный д'Антркасто островом Решерш (Поиск); если бы ему пришло в голову там пристать, он смог бы назвать его островом Декуверт (Открытие). То был Ваникоро, тот самый островок, окруженный коралловыми рифами, где разбились корабли Лаперуза; там, по всей вероятности, в это время еще жила часть несчастных мореплавателей. Роковое невезение! Быть так близко к цели и пройти мимо! Но тайне, покрывавшей участь спутников Лаперуза, предстояло быть раскрытой лишь много времени спустя.
После тщательного исследования южной оконечности островов Санта-Крус, ничего не давшего для облегчения дальнейших поисков, д'Антркасто направился к земле Аршакидов Сюрвиля и обследовал ее южную оконечность; затем он достиг берегов архипелага Луизиада, который Лаперуз, судя по его донесению, собирался посетить после Соломоновых островов, и 7 прериаля (27 мая) увидел мыс Деливранс. Этот мыс не является частью Новой Гвинеи, как полагал Бугенвиль; он представляет оконечность острова, названного островом Россель – по фамилии офицера, опубликовавшего впоследствии основные труды экспедиции.
Пройдя вдоль длинной цепи низких островов, скал и отмелей, названных в честь высших офицеров, оба фрегата достигли берегов Новой Гвинеи, а затем направились к проливу Дампир. После этого они двигались вдоль северного берега Новой Британии и обнаружили к северу от нее несколько очень гористых островков, бывших ранее неизвестными. 17 июля корабли очутились в виду маленького острова по соседству с островом Отшельников.
Д'Антркасто, давно страдавший дизентерией и цингой, находился при смерти. По настояниям офицеров он решил расстаться с «Эсперанс», чтобы поскорее добраться до острова Вайгео.
На следующий день, 20 июля 1793 года, он скончался после продолжительных и тяжелых мучений.
Пробыв некоторое время на Вайгео и на Буру, где резидент проявил к французам большое внимание и где некоторые жители еще помнили о Бугенвиле, экспедиция, сначала под начальством д'Орибо, вскоре заболевшего, а затем Росселя, прошла пролив Бутон, пролив Салаяр и 19 октября достигла гавани Сурабая (остров Ява).
Там мореплавателей ждали важные известия. Людовик XVI был казнен. Франция находилась в состоянии войны с Голландией и со всеми европейскими державами. Хотя «Решерш» и «Эсперанс» нуждались в большом ремонте, а состояние здоровья команды требовало длительного отдыха, д'Орибо решил направиться к острову Маврикий, но голландский губернатор задержал корабли. Разногласия, обнаружившиеся вскоре между уча-
стниками экспедиции, придерживавшимися самых различных политических убеждений, заставили губернатора опасаться, как бы волнения не охватили его остров, и он поставил своим «пленным» очень унизительные условия, на которые пришлось, однако, согласиться. Раздоры и взаимная ненависть вспыхнули с еще большей силой, когда д'Орибо вздумал поднять на кораблях белый флаг. Но большая часть офицеров и ученых, в том числе Лабийярдьер, стала решительно протестовать; голландские власти их арестовали и разослали по различным портам колонии.
