– Вот ты и понял, – просто сказал мастер. – Давай, дуй вниз. Листьев да веток бедолагам нашим плосколапым принеси. Оголодали ведь, покуда сюда бежали…
Юноша повиновался.
– Да поторопись, – буднично сказал старшой. – Боюсь, совсем скоро уже тут будут голубчики. Хорошо, коли одни пожалуют, без чародейки. Но ты успеешь.
Ученик успел. Он трижды спускался вниз, всякий раз возвращаясь с огромной охапкой веток, ещё не расставшихся со съёжившимися, покоричневевшими листьями.
Вараны обрадованно захрупали. Один благодарно ткнулся жёсткой мордой ученику в ладони.
Мастер снял с них седельные сумки, все до одной.
– А хорошо мы рванули, – спокойно заметил он, раскладывая вещи на расстеленной плетёнке. – Я думал, приятели наши проворнее окажутся… ну, парень, готовься. Прости, не говорю тебе – «уходи, я их задержу». Они след твой враз учуют, разделятся, за тобой погоню пустят. А поодиночке нам не совладать.
– А… мастер… – ученик держался хорошо, но голос всё-таки дрогнул, – а что же мы сделаем-то?
– Что мы сделаем? – удивлённо воззрился на юношу старшой. – Мы перебьём их, вот и всё.
Ученик опустил голову. Прикусил губу, словно ему очень хотелось спросить – а как это у нас получится, наставник?
Но вслух ничего не сказал.
– Пойдём гостинцы расставлять. – Мастер спокойно возился с какими-то пружинными устройствами. – Идём-идём, когда ещё учиться, как не в настоящем бою? Покажешь мне, где и как бы ты их разместил.
Гладкая, покрытая лаком поверхность корпуса. Сжата пружина, вложены дроты, натянуты спусковые нити. Вход перекрыла настоящая паутина шёлковых растяжек.
– Верно решил, – одобрил старшой. – Только помни, что упырь, особенно постарше и посильнее, не преминет перекинуться, летучей мышью пролететь. Так что не забудь вот здесь, здесь и здесь растяжки поставить. – Он закряхтел, привстал на цыпочки, крепя что-то к низкому своду пещеры. – Сегодня такой денёк, парень, что всё в ход нужно пустить. Всё, чем богаты. Не бледней, приятель, ничего. И не в таких переделках бывать приходилось, ан по-прежнему жив, хожу, небо копчу.
Юноша опустил голову.
– Мастер… вы же сами говорили… ни один человек ни одного вампира в честном бою не одолел…
– А кто тебе сказал, что мы с ними честно биться намерены? – удивился старший охотник. – Вовсе нет. Самым что ни на есть подлым способом, коварно, по возможности – со спины заходя.
Юноша не выдержал – улыбнулся, хотя и слабо. Но это всё-таки была улыбка, и она была настоящей.
– Как мы первого упырька-то взяли? Что, «вышли они в поле, во широкое раздолье, мечи достали булатные, стрелы пустили калёные»? Ничего подобного. Брали мы его сонного, на испуг, что называется. Чай, не турнир рыцарский в Империи Креста.
– Тут-то они спать не будут…
– Не будут, парень. Но разве нас это обязывает их грудь на грудь выкликать? Как у вас в Предславле, зимой на льду, кулачные бои – есть?
– Как не быть, мастер. И стенка на стенку, и пара на пару, и один на один, само собой!.. – оживился паренёк. – Весь город, почитай, смотреть сбегается!
– Ну вот. А там ведь как, лежачего не бить, ногами не пинаться, свинчатки в кулак не зажимать, рукавиц не носить, ниже пояса не совать! Ну, а нам с тобой всё наоборот сделать придётся.
– Да, мастер.
Старшой усмехнулся, хлопнул ученика по плечу.
– Бояться не зазорно, зазорно глупить. А глупить мы с тобой как раз и не будем. Теперь вот это крепи. Да не слишком сильно болты затягивай! А то не сорвутся, так останутся болтаться. Нет, красиво, конечно, не спорю, но нам сегодня немного другое потребно.
– Креплю, мастер, – уже веселее, почти нормальным голосом отозвался юноша.
Они медленно поднимались вверх по неширокому тоннелю. Пустели руки, взятое с собой оставалось на полу, стенах, на потолке.
– Молодец я всё-таки, запаслив, – напоказ вздохнул мастер. – Ну, парень, дело сделано, теперь самое скверное осталось – ждать. Но пузо чесать не станем, не надейся. Дуй на самый верх и крепи там вот это, да как следует. Да смотри, чтобы не распустилась раньше времени!
То, чему не полагалось распускаться, оказалось мотком тонкой, но очень прочной верёвки с навязанными по всей длине узлами.
Костыль намертво вошёл в расщелину, вбитый на всю глубину.
– Мастер, а они сверху залететь разве не могут, уж коль перекинутся?
– Могут. Но едва ли гномья дверь им так просто поддастся. Гномы, они вообще упырям не по зубам. Надеюсь, что и здесь нам это поможет. Ничего, паря, выдержим. Помню, приключилась как-то история одна – ходили мы тогда втроём, я, маг тот самый, про которого я рассказывал, Вениамином кличут, и ещё один охотник, вернее, охотница, Дарой звали…
Мастер расстелил одеяло, уселся поудобнее, привалился к стене, зашарил по поясным сумам в поисках трубки с кисетом.
– Гнали мы тогда вампирью парочку. Двоих молодых, недавно обращённых, вот примерно как наша с тобой упырица. Шустры оказались, заразы, никак не достать было. Улепётывали, словно вся Академия им пятки поджаривала. И вот, значит, Дара и говорит – а давайте их на живца подловим. Бедовая она была, Дара эта…
– На живца? Так это ж опасно очень…
– Опасно? Не то слово, парень. Только самые опытные команды на такое отваживаются. Сколоченные, спаянные, не один год вместе ходящие, как одна рука ударять умеющие. Но мы тогда… тоже злы были. У Вениамина, я краем уха слышал – сам-то он языком чесать не склонен был, – девушку упыри убили, досуха высосали, у Дары тоже причины имелись. А у меня предыдущий вомпер с крючка сорвался, удрал… в общем, жизнь-то нам не дорога, мы полезем на рога, как в песенке поётся.
Старшой поёрзал, сунул трубку в зубы, ударил кремнем, высекая искру.
– А я тебе уже говорил, что нет упырям большей радости, чем мага высосать. Вениамин и предложил, давайте, мол, моей кровью побрызгаем, они за много лиг её учуют, примчатся, как ветром принесённые. Дара упиралась сперва, свою кровь дать хотела, но потом согласилась, мол, верно всё.
– И сработало, мастер?
– Ещё как, парень. Упыри-то те, не знали они, что мы у них на хвосте. Решили, маг подраненный где-то поблизости. Ну, бешеному упырю десяток лиг не крюк, к вечеру как раз и подоспели…
Мастер выпустил первый клуб ароматного дымка.
– И вот прикинь, мчит, значит, парочка упырьков наших, на запах свежей крови идёт. Видят – пещерка, значит, возле пещеры вараны ездовые стоят, листья жуют. Костерок горит, котелок булькает. В зеве пещерки – груда тряпок каких-то, словно человек лежащий, от которого кровищей-то и несёт. Из пещерки – голоса, там ещё кто-то есть; прислушались упыри – ну и дела! Тут раненый лежит, повязки окровавлены, а спутники его в пещерке, значит, любовью занимаются, да ещё и громко так! Ни стыда у них, ни совести, упыри решили. Человек, может, мучается несказанно, а они тут в любострастие ударились, нет бы страдания его облегчить, прирезать быстро да милосердно! Ну ничего, мы сейчас поможем.
