Теперь необходимо как можно скорее отыскать Фанфана и присоединиться к Молокососам. Но сначала следовало выбраться из реки. Жан неторопливо поплыл вдоль обрывистого берега и вскоре заметил нечто вроде расщелины в нагромождении скал. Подтянувшись на руках, он вскарабкался на один из прибрежных камней и замер, напряженно вслушиваясь и вглядываясь в темноту.
Со стороны железнодорожного полотна доносились звуки выстрелов, и он тут же узнал щелчки маузеров. «Фанфан! – подумал Сорвиголова. – Должно быть его мина взорвалась в то время, когда я возился под водой с этим болваном-ирландцем».
С кошачьей гибкостью Жан начал карабкаться на скалу. Но прежде чем ступить на ее вершину, он распластался на камне, еще хранившем дневное тепло, и осмотрелся. В пяти шагах от Жана стоял, опираясь на винтовку, английский солдат. Его силуэт четко вырисовывался на фоне звездного неба. Сорвиголова различил даже головной убор – фетровую шляпу из тех, что носили волонтеры английской пехоты. Возвращаться было не менее опасно, чем оставаться на месте. Во что бы то ни стало он должен миновать волонтера, невзирая на его винтовку с примкнутым штыком.
С рассудительностью, которая прекрасно уживалась в нем с безумной отвагой, Жан обдумывал, как взяться за дело. В Кейптауне, еще будучи «прислугой», он не раз видел этих только что прибывших из Англии добровольцев. Они были скверно обучены, хотя и корчили из себя героев-вояк.
Сорвиголова весь подобрался, нащупал ногами надежную опору и изготовился к прыжку…
Волонтер, заметив в темноте очертания человека, выскочившего словно из-под земли, отступил на шаг. Вытянув перед собой ружье со штыком, он выкрикнул по-английски срывающимся голосом:
– Стоять! Ни с места!
Сорвиголова пригляделся: так и есть, этот горе-герой орудует штыком так, что любой сержант-инструктор с ходу влепил бы ему три наряда вне очереди. Правая рука поднята слишком высоко, левая нога выдвинута вперед, а правая недостаточно согнута. Поза неустойчивого равновесия. Поэтому, обращая на штык не больше внимания, чем на ржавый гвоздь в заборе, Сорвиголова слегка уклонился, резко подался вперед и, схватив винтовку волонтера за ствол, резко толкнул его от себя. Англичанин опрокинулся навзничь, а его винтовка осталось в руках Жана.
Парень принялся орать, словно его ошпарили кипятком. Еще пара минут – и явится подмога с соседнего поста. Черт побери! Из двух зол приходилось выбирать наименьшее. Пригвоздив волонтера к земле коротким штыковым ударом, Жан сорвал с него шляпу, нахлобучил на себя и со всех ног бросился прочь.
И вовремя! Вопли волонтера достигли цели. С ближнего поста прибежали солдаты патруля. Обнаружив мертвое тело, они первым делом начали ругаться и только после этого взялись осматривать окрестности.
Поздно: Сорвиголова уже мчался туда, откуда доносился грохот маузеров и английских ружей. Защитники бронепоезда и Молокососы продолжали перестрелку. Вскоре открыли огонь наугад и солдаты патруля. Пальба шла повсюду, впрочем, никому не принося особого вреда.
Но тут возникла новая опасность. Сапоги для верховой езды, в которые был обут Жан, гулко стучали по каменистой почве. Услыхав его топот, некоторые из Молокососов решили, что приближается неприятель, и перенесли огонь в сторону бегущего в темноте человека.
– Не хватало только, чтобы и Полю вздумалось пальнуть в меня из своего роера… – проворчал Сорвиголова, прислушиваясь к посвисту «гуманных» пуль.
Ничего не оставалось, как припасть к земле за бугорком и начать насвистывать марш Молокососов. Фанфан первым уловил задорный мотив песенки и радостно завопил:
– Да это же хозяин!.. Эй, остолопы, хватит палить!
Жан услышал эти слова, но все еще не трогался с места.
– Ты, что ли, хозяин?.. Признали, давай, дуй сюда…
Сорвиголова поднялся во весь рост и спокойно двинулся к позиции Молокососов. Фанфан встретил его на полпути:
– Ну что, хозяин? Все в порядке?
– Да, дружище! Фейерверк на мосту ты видел, вдобавок утопил одного, насадил на штык другого, потерял свою шляпу, зато нашел другую.
– Ты даешь! Мы тут тоже не ударили в грязь лицом: порядком исковеркали пути и помяли бронепоезд.
– Это еще не все. Теперь надо прикончить эту железную черепаху, – сказал Сорвиголова.
– Так-то оно так, да нас для этого слишком мало. Не обойтись без подкрепления, – почесал в затылке Фанфан.
– На позициях буров, конечно, услышали взрывы и, я надеюсь, уже послали подмогу, – сказал Сорвиголова. – И все-таки лучше съездить туда, доложить обстановку Кронье и попросить у него пару сотен стрелков.
– Это мы мигом! – ответил Фанфан.
Он уже сорвался было с места, когда издали донеслась мерная поступь приближавшегося отряда. Вскоре послышался знакомый говор. Буры!.. Всего их оказалось около трехсот, вдобавок они принесли с собой на руках легкую полевую пушку. И теперь, пока Молокососы продолжали перестрелку, чтобы отвлечь внимание неприятеля, буры принялись рыть укрытия.
Ловко орудуя кирками
[45] и короткими лопатами, они выкопали первую траншею для укрытия стрелков, затем вторую, с редутом, – для пушки. Остаток ночи ушел на эту работу, и лишь на рассвете и буры, и англичане смогли увидеть и оценить сложившуюся ситуацию.
Результаты осмотра оказались крайне неутешительными для англичан – они с изумлением обнаружили в двухстах метрах от бронепоезда укрепленный бастионами
[46] и ощетинившийся штыками вражеский фронт. А тем временем буры навели свою пушку, замаскированную ветками кустарника, на большое орудие бронепоезда и отправили им в виде утреннего приветствия небольшой снаряд, снаряженный мелинитом
[47]. Листы брони были вскрыты, словно консервным ножом, а сам снаряд разорвался внутри, вдребезги разбив стальной лафет, механизм наводки и изувечив пятерых солдат из орудийной прислуги. «Длинный Том» был отомщен.
Англичане, едва не воя от бешенства, ответили несколькими ружейными залпами, не причинившими бурам никакого вреда.
Бурская пушка ударила снова. Снаряд пробил броню корпуса второй платформы и разметал стрелков, обратив в бегство одних и уложив на месте других. Однако англичане продолжали отстреливаться, пока пушка буров не прогремела снова.
– Они устанут раньше нас, – лаконично заметил командир бурских артиллеристов.
И он был прав – сквозь дым, окутывавший вторую бронированную платформу, показался белый платок, которым размахивали, нацепив на кончик штыка. Огонь прекратился, и начальник бурского отряда, фермер по фамилии Вутерс, в свою очередь выбросил над траншеей белый платок. Тогда молодой английский офицер спрыгнул на рельсы, прошел половину расстояния, отделявшего бронепоезд от траншеи, и остановился. Вутерс не спеша приблизился к неприятельскому офицеру.
