Сейчас на дворе месяц сечень
[173] – стужа сечет не хуже волчьих клыков, за ним явится лютый – уж он полютует со своими ветрами и метелями!.. Глядишь, вырастут за зиму сугробы под самую застреху… И кто может уверенно сказать, что станется с ее сердцем к тому времени, когда они растают? Особенно, если растают и надежды, которые она лелеет…
Глава двадцатая
ПОХОРОНЫ ЗИМЫ
Стужа еще полновластно хозяйничает в Киеве, но сквозь нее уже пробивается сладкий и тревожный весенний запах. Лютый, как ни буйствовал со своими ветрами и вьюгами, мало-помалу сдается, его сменяет месяц березозол
[174] и настает день, когда полагается закликать Весну. Закликают ее главным образом дети и девушки, потому что они сами сродни Весне.
Еще накануне праздничного дня женщины месят тесто и пекут жаворонков с хохолками и распростертыми в полете крылышками, а утром, в праздник, раздают детям. Дети огромной гурьбой с веселыми кликами бегут в сенник или на гумно – закликать жаворонков. Там они сажают своих птиц, всех вместе, где-нибудь повыше, и начинают что есть мочи кричать:
Жаворонки, прилетите,
Студену зиму унесите,
Теплу весну принесите, —
Зима нам надоела,
Весь хлеб у нас поела!
Песню эту дети поют несколько раз, потом разбирают жаворонков и с той же песней бегают по Киеву. Набегавшись вволю, они опять собираются в одно место и начинают есть своих жаворонков. Съедают всю птичку, кроме головы, которую каждый оставляет для своей матушки.
Празднество кончается тем, что ребятишки целуются между собой, поздравляют друг друга с наступающей весной и разбегаются по домам.
А дома каждый отдает голову жаворонка своей матушке со словами:
– На-ко, мамо, тебе голову от жаворонка: как жаворонок высоко летел, так чтобы и лен твой высоко поднялся! Какая у жаворонка голова, такой чтобы и лен твой был головастый!
К Похоронам Зимы возвращается из полюдья князь Оскольд, привозит мешки пушнины, дуплянки меду
[175], круги воска. Скоро Днепр освободится ото льда и весь товар будет отправлен в Корсунь с дружиной, что поплывет встречать обещанных царем и патриархом вероучителей.
Когда князю Оскольду сообщили о гибели княгини Красавы, он решил, что ослышался, даже переспросил говорившего – очень уж неожиданно прозвучало сообщение…
Поднимался князь Оскольд в ложницу погибшей, подробно расспрашивал слуг, обнаруживших ее тело, но выяснил лишь то, что знали все – Красаву убили, когда вся усадьба праздновала Корочун, и что убийц было, по-видимому, двое.
Спрашивал Оскольд и людей, которых считал близкими себе, в том числе и Кукшу, не подозревают ли они кого-нибудь. Но никому не приходило в голову, кто мог желать смерти доброй Красаве. А Кукша не решился сказать ему о Вадиных подозрениях…
Как всегда на Похоронах Зимы, в Киеве царит буйное, безбрежное веселье, ведь Похороны Зимы одновременно и Отмыкание Весны! Даже самый бедный не щадит своих припасов ради такого праздника. Все дни, пока длятся Похороны Зимы, называют веселыми, обжорными, широкими, а после того, как пройдет похмелье – разорителями.
По древнему обычаю, Похороны Зимы начинаются с четверга, с Перунова дня, однако уже за три дня до него прекращаются всякие работы – кияне заняты подготовкой к празднеству. Безжалостно опорожняют они сусеки, погреба, кладовые. Если не хватает домашнего или хочется заморского, покупают на Подоле, на Торгу.
В эти дни и самый скупой забывает о бережливости: кабы не ударить лицом в грязь, ведь Похороны Зимы! Придется и гостей принимать, и самому в гости ходить, значит, надо и поить допьяна и кормить досыта, да к тому же не мешает и одеться понаряднее, чтобы люди добрые не засмеяли.
На Похоронах Зимы выясняется, что больше всего на свете кияне любят на чем-нибудь кататься. Катаются все от мала до велика. Первым делом, конечно, катаются на салазках с гор, а гор Киеву не занимать. Здесь и ребятишки, и девушки с парнями, и, ясное дело, новожены – эти-то на Похоронах Зимы главные люди. Летят салазки – дух захватывает! Бывает, что и переворачиваются – то-то смеху!
По дорогам то тут, то там носятся сани, запряженные сытыми жеребцами с горделиво изогнутыми шеями, в санях хмельные бояре в бобрах да соболях, а с ними вместе не менее хмельные смерды в новеньких нагольных полушубках – нынче нет разницы между богатыми и убогими, между знатными и простецами, нынче все равны! Вслед им поспешают тощие клячи, запряженные в обыкновенные дровни, переполненные пьяными мужиками и бабами. И в боярских санях, и в дровнях истошными голосами поносят Зиму и славят Весну.
Парни катают по всем Киевским горам юных девиц и молодых баб, ни на одной из них, даже если морозно, не приметишь рукавиц – надо, чтобы все видели, сколько у нее на руках колец. Но больше всех, конечно, катаются новожены: ведь они должны навестить всех, кто гулял у них на свадьбе, да и просто охота покататься, на людей посмотреть и себя показать.
По всем горам наделано качелей, на досках стоят большей частью девушки и отроковицы, а парни их раскачивают. Захмелевшие девушки просят парней не жалеть сил, иные не в меру храбрые взлетают так высоко, что на них и смотреть страшно. Однако чем выше вознесут их качели, тем выше подымутся льны и конопли на матушкиных нивах.
В четверг, ближе к вечеру, сходятся молодые кияне, чтобы изготовить большую соломенную куклу. Когда кукла готова, ее обряжают в длинную женскую рубаху, делают ей черные глаза и нос из уголья и вставляют длинные зубы торчком, нарезанные из редьки. Стараются, чтобы вышло пострашнее, ведь это ненавистная сударыня Марена, она же Зима, она же Смерть!
Кукша не участвует в этом веселом деле. Ему кажется, что изготовление Марены подобно сотворению идола. А он хорошо помнит сказанное в заповедях: не сотвори себе кумира и чужому кумиру не поклоняйся! Однако посмотреть на веселье киевской молодежи все же приходит…
Сейчас Ваде с Шульгой лучше, чем Кукше, им ничто не мешает принимать участие в весеннем языческом действе, и они отдаются ему со всем юным пылом. То и дело они взглядывают друг на друга, касаются друг друга руками, хотя все эти взгляды и прикосновения не имеет отношения к созданию Марены.
Завершив свой труд, молодые люди ставят сударыню Марену в сани и везут ночевать на гумно. Утром после завтрака парни и девушки веселой гурьбой вывозят сударыню Марену на улицу, ее тоже будут катать – целых три дня. Рядом с сударыней Мареной должна стоять самая красивая и нарядная девушка – это будет Жива, она же Весна. На этот раз Весной единодушно выбирают Ваду, она влезает в сани, у ее ног стоит широкое кленовое ведро с пивом, в котором плавает резной ковш, а на расстеленной холстине лежат стопки блинов.
