Три главных пункта платформы этой группы. «Независимо от того, где находились люди «КК» — в Бельгии, Германии, Франции, Чехословакии или в других странах, их идейно-политическая основа проявлялась в трех основных принципах:
1. Самое резкое отрицание идеологии национал-социализма, считая ее продолжением самого ярого империалистического выражения капитализма. Это нашло свое выражение в теоретической работе Харнака «Монопольный капитализм».
2. Только самое близкое органическое единение с Советским Союзом сможет в будущем спасти Германию как государство и спасти ее от происков западных держав, угрожающих Германии.
3. Будущую Германию «представляли себе по структуре близко к структуре Советского Союза. Как это все воздействовало на умы, можно показать на примере Хайльмана. Человек, который находился в святая святых группы доктора Ваука, он раскрывал тайны Шульце-Бойзену, а главное, сообщил об угрозе немедленного ареста в конце августа 42-го г. (из шлюсс-протокола).
Здесь сообщается, из представителей каких социальных прослоек состояла эта группа. 20% — люди из вермахта, больше 40% — интеллигенты, занимающие крупные посты в государстве. Большую роль здесь играли женщины, они составляли 21%. Никто из них в материальной поддержке не нуждался. Они не продавали себя никому и не боролись с нацизмом по причине материального порядка. Борьба велась только по идейным соображениям.
Тот факт, что шла война освободительная, война за существование биологическое многих народов, создавал совершенно особые, новые возможности разведывательной работы. Я считаю, когда буду писать, расскажу подробнее, что те, кто были идейными отцами существования Красной капеллы, это генерал Ян Берзин, который особо близок моему сердцу. Те разговоры, которые я имел с ним, когда первый раз ехал в Париж, когда встречался с ним после возвращения, когда делился своими впечатлениями о поездке через Германию, о настроении умов, подготовке к войне, он передо мной развивал свои идеи, что нам нужно делать. Он набросал схему — нам теперь нужно в каждой стране создавать группы идейно преданных, прекрасных, проверенных коммунистов, хороших знатоков политического, дипломатического, экономического положения, военных специалистов, которые могли бы давать самую правдивую информации, невзирая на какие-то конъюнктурные соображения. Он исходил из того, что война с нацизмом неминуема. Фактически Берзин является отцом создания идеологической разведки, в которой были бы люди независимо от того, приезжают ли они из Советского Союза или находятся на месте, и не обязательно, чтобы это были коммунисты. Вокруг них должны группироваться другие.
Моя подготовка к работе в 37-м г. и 38-м г. и фактическая работа с 39-го г., в основу которой легли именно эти идеи подтверждает это. Одной из первых групп такого нового типа я считаю группу Рихарда Зорге. Первой идейной группой, которая была группой борцов за мир, ставящих целью не допустить войны, действуя на этой идейной базе. Второй считаю берлинскую группу. Она имеет два этапа своей деятельности. Создавалась она еще с 33-го года. Первыми ее создателями были Харнак и Кукхоф. Она позже объединилась с группой Шульце-Бойзена — стала группой борьбы до конца за уничтожение нацизма. Как высшая форма борьбы с нацизмом. С началом войны одной из главных ее задач была военная разведка, совместные действия с Совгенштабом, с Разведупром
{80}.
В том же направлении шла подготовка моей группы. Так создавалась группа в Бельгии, во Франции, в Голландии, Швейцарии. Теперь можно сказать, что к началу войны наши группы, которые немцы назвали Красной капеллой, — это очень обширная организация, действующая в разных странах. Откуда, между прочим, у них взялось понятие Гран шеф. Они мне сказали — если есть капелла, многое зависит от дирижера. Если дирижер ничтожный, ничего не могут сделать даже хорошие музыканты. Такие люди вырастали — прежде всего Зорге и его японский друг Одзаки, выросла тройка в Берлине — Бойзен, Харнак, Кукхоф, так было у меня и моих товарищей — Гроссфогель или люди такого масштаба, как Пориоль, Спаак, Кац, Максимович. Или такие люди, присланные из Центра, как настоящий герой Аламо. Это люди, которые вырастали в борьбе. Я считаю, что у нас не надо людей делить, как иногда делалось, записан ли он в кадры агентов.
Формально, если считать, то агентов наберется несколько десятков. Фактически действующих в Роте Капелле я насчитываю в Европе около 300 человек. Но если говорить об источниках, у них была вся сила в том, что они получали сведения от тысяч людей, начиная от крупнейших воинских, политических, хозяйственных, партийных нацистских инстанциях и переходя к организациям Сопротивления, для которых разведка была частью их борьбы. Можем сказать мы, что 40, 41, 42-й годы — это первый этап Красной капеллы, который дает изумительные результаты. Они проявились в том, что эти группы были способны своевременно раскрывать планы подготовки войны против Советского Союза. Группы эти дали максимум того, что они могли дать.
Ни в чем не преувеличивая, считаю, что в решающих боях с нацизмом, в таких боях, как под Сталинградом или в самой Европе, надо отдать почесть тем, кто являлся частицей сначала обороняющейся, потом наступающей Красной Армии. Я не раз говорил — мы были все солдатами Красной Армии, которая боролась с оружием в руках против врага на фронтах. Мы были солдатами единой армии борьбы с нацизмом. Главное в характеристике КК — борьба до конца, глубокое убеждение каждого члена ее, что не может быть частичной победы, только борьба до конца. Мы имели дело с коричневой чумой, которую надо до конца уничтожить. Наша сила была в том, что, если основной костяк руководителей были проверенные коммунистические деятели, вокруг нас группировалось все лучшее, прогрессивное. За нами шли люди и католических и демократических убеждений, для которых борьба с фашизмом была борьбой человечества против феодализма, чумы. Нацизм должен исчезнуть совсем.
Это был первый этап. Если бы было только это, было бы уже достаточно. Второй этап борьбы. Самое ложное представление было в том, что Красная капелла будто бы перестала действовать с момента физического уничтожения руководящей группы. Наоборот, считаю, что к моменту разгрома берлинской группы и захвата многих наших работников в разных странах начинается самый сосредоточенный и самый сложный второй этап борьбы.
Этот этап связан с моментом заговора по ликвидации нашей сети, точнее, захвата для использования ее в интересах нацистов. С момента моего ареста дальнейшая работа по разоблачению нацистской игры была решающей в этот период. Центр в то время находился в исключительно трудном положении с точки зрения распознания сложившейся ситуации. Фактом остается то, что в ноябре — декабре гестапо, абвер, СД считают себя на коне в борьбе против советской разведки. Через три месяца это раскрыто, и инициатива переходит в руки Центра, в результате не только деятельности наших людей — Максимовича, Гроссфогеля и др., но в результате содействия извне со стороны партии — Дюваля, Мишеля, Спаак, Жюльетт и т. д. Именно поэтому удалось успешно провести и получить успех в большой игре, начатой нацистами. К осени 43-го г. руководство игрой переходит к Центру. И что самое главное, до самого конца войны враг не знал об этом, принимал все за чистую монету. Враг был уверен, что он инициатор и организатор игры. Поэтому велико было изумление Паннвица, когда он уже был в Москве, что он давным-давно не на коне, а под лошадью.
