Как это влияет на других. Здесь мы подходим к другому событию, местом которого является Франция. Началось это в апреле этого года. Моя жена получила разрешение навестить сыновей. Чтобы не ездить в Канаду или в Израиль, было решено, что сыновья приедут во Францию. Она подала заявление в посольство Франции с просьбой о предоставлении визы. Надо сказать, что в посольстве всегда было очень хорошее отношение к Красному оркестру. Доказательством этому может служить хотя бы то, что когда в 68-м г. в Варшаве был де Голль, совершенно неожиданно я получил приглашение на прием к де Голлю. Я постарался узнать, в чем дело. Тогда мне сказали — дело в том, что де Голль читал книгу Перро о Красном оркестре. Раньше читал его книгу о десанте при вторжении англо-американских войск во Францию. Книга очень критическая, рассказывала об английской разведке, которая жертвовала сотнями людей. Книги понравились де Голлю, и Перро получил от него личное письмо, в котором он поздравлял Перро с такой хорошей книгой. Когда Перро написал книгу о Красном оркестре, он отправил ее де Голлю. Через месяц-полтора получил от де Голля письмо, который был в восторге. Он написал, что хотя он далек от этих героев, но от всей души поздравляет их.
Когда де Голль приехал в Варшаву, а французы знали, что Жильбер может быть здесь и потому меня с женой пригласили на прием. Де Голль, знакомясь с гостями, проходил мимо меня. Культатташе поздоровался со мной и представил де Голлю.
Таким образом у французов до сего времени отношение ко мне было хорошее. Когда теперь жена должна была ехать во Францию, пошел я в посольство, принял меня французский консул, все была прекрасно. Жена в последние годы несколько раз бывала во Франции, и ей всегда разрешали поездки. Не возникало никаких трудностей. Теперь, когда я пришел, консул хорошо меня принял. Но у меня еще не было с собой паспорта жены — я получал визы в других консульствах. Польскую визу получил за 24 часа. Консул попросил меня через несколько дней прийти.
Когда я пришел через несколько дней, консул очень вежливо, но взволнованно сказал, что сожалеет, но должен ждать ответа из Парижа. Я понял, что здесь идет какая-то игра. Через четыре дня он мне сообщил, что очень сожалеет, но ответ пришел негативный. Из того, что он узнал, ответ был дан под влиянием французской контрразведки, которая заявила, что не хотят, чтобы жена бывшего Гран шефа приезжала в Париж.
Мои отношения с французской контрразведкой имеют длинную и давнюю история. Прошло уже сорок лет, это далекая история. Во Франции во времена Тардье
{114} велась страшнейшая кампания против руководства компартии. Тогда провалилась группа Разведупра во Франции. Реакционные силы, инспирированные французской контрразведкой, утверждали, что всю эту, как они говорили, шпионскую работу в пользу Советского Союза вело руководство Французской компартии. Второе утверждение заключалось в том, что один из главных редакторов «Юманите» — Рикье, который был арестован, все выдал в контрразведке, всех работников советской разведки. Это было, как взрыв бомбы, наделало много шума. Надо сказать, что тогда я в разведке не работал, знал только некоторых товарищей оттуда, но руководил коммунистической работой среди эмигрантов во Франции. Поляков, евреев и других. Мы опасались, что начнутся репрессии в отношении ряда руководителей ЦК, кроме того, и против меня. Тогда на некоторое время уехал из Франции Жак Дюкло. Повсюду кричали — шпион Дюкло! Ожидалось, что в отношении меня тоже будут репрессии.
Нужно признать, что один из товарищей, который и сейчас еще живет в Москве, сделал большую глупость. Он был одним из моих близких друзей. Я не знал, что он работает в разведке, думал, что он на какой-то нелегальной работе. Однажды без всякого предупреждения он сказал мне:
— Слушай, здесь один товарищ должен был прислать письмо на твой адрес. Ты не получал его?
Говорю нет. Он так и сел. Говорю — как же ты мог так делать. Через несколько дней снова спрашивает меня — нет ли письма. Его не было. По всей вероятности, переписка попала в руки полиции. Конечно, отругал его — как же так: я нахожусь на легальной работе, а ты шлешь на мой адрес нелегальные письма. Я не знал тогда, находится ли он на нелегальной работе польской компартии или связан с советской разведкой. Но когда начались аресты, я получил указание ЦК — лучше уехать из Франции. Компартия Франции направила меня в комуниверситет в Москву, и так я уехал. Мне все это не особо грозило тогда. Но я говорю об этом потому, что сейчас все это снова поднимается во Франции. То, что для меня не было особой угрозы, подтверждается хотя бы тем, что жена с сыном, который родился у нас в 31-м г., оставались во Франции еще около года. Потом тоже приехала в Москву.
Началась провокация в апреле этого года. Организовал ее Жан Роше (по-французски Рошет — с буквой «т», но читается Роше). Он директор ДСТ — Дирексион Сирвеянс де Теритуар (Дирекция наблюдения за территорией). Это контрразведка.
ПРОДОЛЖЕНИЕ БЕСЕДЫ С Л. 3. ДОМБОМ, Варшава, 15.06.1972 г.
Кто же такой месье Жан Роше? Этому господину теперь приблизительно 52 года. Когда началась война 39—40-го гг., ему было лет двадцать. Он не торопился в армию на войну, ни в партизаны после поражения Франции. Роше спокойно использовал эти годы для подготовки своей карьеры государственного чиновника. Война шла войной, другие боролись за него, а он по протекции вступил на чиновничью должность и с помощью протежирующих ему лиц добился того поста, который теперь занимает — директор французской контрразведки.
Что он представляет собой сейчас? Из того, что мне рассказывали французские товарищи, которые прекрасно его знают, из рассказов писателя Перро, из того, что известно по французским газетам, это очень большой ловкач, который за большие деньги может продаться кому угодно. Здесь надо сказать, что покупать людей из французской контрразведки или разведки никогда не было трудно. Дело только в цене, а цена не зависела от того, кто давал эти деньги. Решало, кто больше давал.
Этот Жан Роше с 49-го г. — после возникновения Боннской республики очень близко сдружился с генералом Геленом, руководителем западногерманской разведки, известного своей деятельностью против Советского Союза и соцстран. С одной стороны, Роше был другом Гелена, но почему ему надо было жить на два жалованья — на французские и немецкие деньги? Прибавилось еще третье жалование — он стал доверенным лицом американской разведки Си-Ай-Эй
{115}. Теперь он почувствовал, что может начинать свои самостоятельные действия.
Ради объективности должен сказать, что не хочу относить все сказанное к французской контрразведке в целом. Вероятно, там есть и очень честные французские патриоты. Но известно было всегда, что здесь существовали различные сферы влияния, различные группы, связанные с разными государствами. Конечно, меньше всего там было людей, сочувствующих соцстранам и Советскому Союзу.
На протяжении многих лет этот Роше славился организацией разных провокационных дел, при которых он постоянно проваливался. Вот несколько примеров.
