Кецалькоатль вещает.
Мне было явлено видение.
Узрел я демона, словно соединившего в себе пять существ: с крыльями орла, клыками гремучей змеи, когтями ягуара, челюстями крокодила, но руками и мыслями человека.
И узрел я, как смертоносные орлиные крылья сокрушили Темный Разлом, и разверзлась бездна, что извергла пламя могучее, пламя жестокое, выжигающее землю, огненные дожди, пепельные бури…
И узрел я, как гремучая змея взвилась в небе, поражая клыками огненными леса и поля, храмы, возносящиеся к солнцу, и башни, вздымающиеся к тучам… обращая их в шары пламени и в ничто иное.
И узрел я ягуаровы когти, рвущие и разящие. Олень и пес, кролик и белка, рысь и заяц, волк, антилопа, индейка, лис, койот, кугуар… бежали все. Но стремительно было пламя божества огненного, и опаленные им желали смерти как избавления.
И узрел я крокодилову улыбку — зубы, как моря ревущего пламени, как волны взлетающие, как воспаряющие к небу пики, его кровавые реки… его озера огненные.
И узрел я нас… оружие неведомое, смерть ужасная, земля терзаемая, солнца рукотворные, погибель несущие.
Города, селения, ремесла, наука, культура, знание, удовольствия, искусство, любовь, память, истина, жизнь — все ушло.
Деяния смелые, торжества венчающие — все ушло.
Жизнь… утрачена с небрежением… ушла.
И узрел я, как умирают звездные боги, истекающую кровью луну, солнце гаснущее, чернеющее в самом сердце своем.
И за триллион лет преисподняя Миктлантекутли не возместит утраты. Внемлите словам моим: не вините богов и звезды, вините… нас. Внемлите словам моим: бегите не от орла и ягуара, не от змеи и крокодила, бегите от… нас.
Орел… прощай…
Ягуар, гремучая змея, крокодил… прощайте.
Кецалькоатль… прощай.
Взимая десятину кровью, сердцами, смертью… с себя мы ее взимаем.
И уплачиваем ее ночи.
Уплачиваем ее Тескатлипоке, богу смерти.
Сим завершается видение.
— Мы хотели узнать, что случилось с Толланом, — произнес президент. — Думаю, Кецалькоатль только что нам об этом поведал.
— Премного благодарны, Кецаль, — пробормотал Брэдфорд.
— Каково ваше толкование, генерал? — спросил президент Рааб.
— Земля извергает огонь, небо извергает огонь и люди тоже, — ответил генерал Гегберг.
— Доктор Кардифф, — спросил президент Рааб, — какова ваша трактовка?
— Толлан был только прологом, а вот в две тысячи двенадцатом все будет по-настоящему!
— Если так, то да помилует Бог наши грешные души, — произнес президент. — Тескатлипока возвращается.
