К счастью, спазматическое состояние скоро кончилось, и послушник некоторое время сидел на полу пещеры, не в силах пошевелиться. Во время удушья он непроизвольно рванул ворот туники, и та послушно разорвалась, будто чахлая травинка. Теперь же Иисус наоборот запахнулся, завязал потуже пояс, только холод не отступал. Сознанье начало понемногу гаснуть, но на прощанье опять подкинуло воспоминание о мистерии испытания холодом.
И всё же откуда-то сбоку к послушнику осторожно стала подбираться теплота. Нет, ничего горячего и непереносимого не было. А ровная летняя температура тёплого воздуха, когда человек нежится на пляже под ласковым солнышком, вот уже стал слышен прибой и лёгкий утренний бриз, пахнущий морем и почему-то душистым розмарином…
– Стоп!! – скомандовал сам себе Иисус. – Надо же! Священный потир с кровью и вечный холод вместо огня. Выдумали мистерию!
Но никто ничего не выдумывал. Просто накатившая волна холода, укрытая пещерным мраком, принялась укачивать сознанье, призывая его к вечному сну на тёплом побережье Мёртвого моря, где воздух был богат запахами трав и цветов. Этого допускать не следовало. Неофит принялся прыгать, приседать, даже попытался ходить кругами по крохотной пещерной каморке, только расстояния, к сожалению, не хватало.
Вдруг сверху донеслось какое-то шипение, сопровождаемое скрипом, как будто тысячи маленьких молоточков ударяли где-то по металлическому листу. Иисус непроизвольно поднял руку, и пальцы ощутили низкий потолок пещеры.
Холод куда-то быстро испарился, но на смену ему пришёл страх с двигающимся, медленно опускающимся потолком. Неофит ко многому был готов, но только не быть раздавленным заживо!
Каменный потолок будто бы нехотя, но неотвратимо опускался. В пещерной тюрьме темнота щадила от созерцания опускающегося свода, и всё же движение потолка ощущалось и без обозримости в этом прессе-давильне. Иисус уже присел на корточки, потом лёг на пол, лихорадочно соображая: зачем же монахи пустили паломников в обитель, если приходится переносить такие нечеловеческие испытания? А, может, именно для этого и пустили? Ведь отсюда никто пока не возвращался живым! К тому же, любая мистерия посвящения – есть неоглядное расставание с прошлым ради будущего, то есть почти настоящая смерть. А может быть действительно настоящая?
Вдруг одна из стен отъехала в сторону, обнажив щель, которая казалась в темноте спасительным отверстием, той самой соломинкой, за которую хватается утопающий. Неофит напрягся, стараясь применить всю мощь своего молодого человеческого тела, и проскользнул в образовавшийся проём. Сзади послышался скрежет. Это подвижной потолок плотно соединился с полом. Неофиту предложили выбор: либо быть раздавленным, либо продолжать жизнь, но уже нового человека.
В помещении, куда выбрался из-под пресса неофит, стоял тот же монах с таким же бронзовым потиром. На бесстрастном лице его вдруг засветилась слабая приветливая улыбка. Иисус даже не поверил своим глазам. Сначала казалось, тибетские служители неизвестно какого бога вовсе не умеют улыбаться. Но этот монах снова улыбнулся и протянул неофиту потир:
– Прими и выпей, ты заслужил.
– Опять кровь? – дрожащим голосом спросил Иисус.
– Кровь виноградных лоз, – отвечал монах. – Она после познания одиночества согреет тебя.
– Так что это за мистерия такая? – Иисус кивнул головой назад, в сторону пещерной камеры. – Это познание одиночества в тёмной одиночной яме? Сколько же вы там меня держали?
– Ровно сутки, – ответил монах. – Именно за эти сутки тело твоё до конца очистилось и ты готов к посвящению.
– Ещё посвящение будет?! – ахнул Иисус. – Не слишком ли много вы для гостей угощений держите?
– Каждому – своё, – отрезал монах. – Мы в гости вас не звали. Хотя пророками отмечено, что к нам должен явиться избранный Богом. Даже не просто избранный, а Богочеловек. И мы встретили тебя, как подобает встречать только избранных, потому что кровь агнца должен принять Сын Божий, как жертву человека.
На это путешественнику просто нечего было ответить.
Свет ударил в глаза из-за открытой двери так, что Иисус сразу зажмурился и некоторое время вообще не мог открыть глаза. Оказывается, человек быстро отвыкает от солнечного света. Вскоре зрение всё-таки вернулось. Перед вышедшим из подземелья возник храмовый двор со стоящим в центре бронзовым изваянием крылатого быка с когтистыми львиными лапами. Под животом чудо-животного горел большой костёр, охвативший чуть ли не всю фигуру диковинного бронзового идола.
Спутник новообращённого Закхей был уже здесь, пытаясь в отличие от монахов, не слишком приближаться к пылающему огню. Монахи же, выстроившись в два кольца вокруг поджариваемого на костре идола, чего-то терпеливо ждали. Ждали, оказывается, Иисуса, для которого посвящение ещё только начиналось. Когда неофит и монах показались из подземелья, где-то высоко на крутых склонах ущелья зазвенели тамбурины, и звонкое эхо заплескалось между скал, вспугнув по пути одинокого грифа-стервятника.
Настоятель храма подвёл Иисуса к бронзовой морде быка и показал на обугленный, но не сгоревший помост. Надо было ступить на помост. Но бронзовый идол настолько уже нагрелся, что простоять рядом с ним долгое время, наверно, никто бы не смог. Тем не менее, Иисус вступил на помост, потому что нельзя нарушать мистерию, и остановился в центре.
Монахи же начали снова исполнять какой-то ритуальный танец. Один людей двигался по часовой стрелке вокруг костра и греющегося на нём идола, другой против. Оба священнослужителя держали в руках шесты, к которым были прикреплены шёлковые полотнища, украшенные разноцветными ленточками и хвостами яков. На полотнищах китайскими иероглифами был написан неразборчивый текст, но неофит не мог сообразить, что это такое. Темп усиливался.
Вдруг бык открыл пасть, и клубок пламени окутал Иисуса с головы до ног.
Неофит поневоле отпрянул, но устоял всё-таки на ногах. Он уже почти совсем не мог дышать и ничего не видел. Только внутри сознания всё же сработал какой-то человеческий инстинкт самоспасения.
– Варги! Варги! – радостно закричали монахи.
А молодой послушник в следующую секунду резво спрыгнул с помоста, причём, такому прыжку позавидовал бы любой джейран, потому что неофит отпрыгнул довольно далеко и даже не сломал ноги, хотя упал, споткнувшись о камень.
Скорее всего, прыжок получился действительно из-за сработавшего вовремя инстинкта самосохранения, к тому же ни одного ожога на лице Иисуса не было, и его походная плотная туника нисколечко не пострадала от огня, хотя и была порвана до этого.
– Ты прошёл мистерию посвящения, – поздравил его настоятель. – Можешь пойти отдохнуть.
– Варги! Варги! – снова закричали монахи.
– Чего это они? – не понял Иисус.
– Твой спутник, первосвященник Закхей, тоже должен пройти мистерию посвящения, – ответил настоятель. – Но тебе лучше всего отдохнуть в чайном домике, потому что праздник огня отнимает много сил. Притом, не позднее, чем послезавтра после того как твой учитель пройдёт посвящение, вам надо будет отправиться на север. Там, за Тянь-Шанем и безводными степями в южной части Рипейских гор есть город Аркаим, столица древнейшего Гиперборейского царства Десяти Городов. В Аркаиме был пожар, как в Содоме и Гоморре, но не за вину горожан. Просто расселение гиперборейцев по земле из Аркаима потеряло всяческий смысл из-за того, что новые народы и нации не чтут Заповедей Божьих и устраивают мир во всём мире на костях побеждённых. Поскольку грабежи, насилие и любые убийства не благословляет Всевышний, то именно ты Иисус Христос Сын Человеческий должен показать людям ту дорогу, какой следует идти к Престолу Бога Единого. А двери в Шамбалу для получения благодати от Бога были, есть и будут в Аркаиме. Первосвященник Закхей найдёт их.
