– Всенепременнейше и незамедлительно!
Пока Ксения уничтожала кофе и по ходу дела читала положенные рядом стихотворные Откровения Екклесиаста, я отправился на кухню, дабы сотворить что-нибудь посущественнее, чем кофе.
– Ничего себе! – раздался голос моей Лапушки из комнаты.
Я с любопытством выглянул из кухни и молча, уставился на неё вопросительными глазами.
– Ничего себе! – повторила Ксения. – Из-за чего это вдруг тебе захотелось ворошить старое? Зачем? Влиятельные люди правящего класса не любят, когда поднимается какая-то волна гласности.
– Ага, значит, лучше молчать в тряпочку и не трогать никого, – я ехидно скривил губы, – а то самого тебя так тронут, что голосить больше не захочется. Так?
– Может быть и так, – пожала плечами Ксения. – Но с другой стороны я отлично понимаю тебя. Поэт не может жить в каком-то своём нарисованном мире, где «лютики-цветочки у меня в садочке, ясные, приятные, очень ароматные».
– Спасибо.
– За что? – удивилась Ксения.
– За то, что ты меня понимаешь, как никто другой в этом неприютном мире, – пояснил я. – За то, что ты есть такая, моя Единственная, моя Лапушка!
Я на секунду умолк, соображая, стоит ли рассказывать ей про мои видения в потустороннем мире Зазеркалья. Но, если не рассказать, значит оказать незаслуженное недоверие к единственно близкому человеку. От этого необходимо спасаться любыми способами, иначе никакой связи меж двоих не возникнет, поэтому я без утайки рассказал все мои приключения и спросил, что она думает о предлагаемом мне бессмертии.
Ксюша довольно долго собиралась с мыслями, потом посмотрела на меня пристальным внимательным взглядом, будто расценивая моё восприятие увиденного в Зазеркалье, поэтому слова её прозвучали весомо и убедительно:
– Знаешь, многие совсем по-другому относятся к бессмертию, но ты его уже заработал хотя бы тем, что в своём предсказании не просто констатируешь факты, как это делал Нострадамус, а предлагаешь какой-то выход. Казалось бы, попросить прощения у Бога – чушь собачья. Это может каждый смертный. Может быть, даже просит кое-кто. Но я поняла, что мы все, то есть потомки бандитствующих россиян, погубивших страну, затопивших её бесконечными потоками крови безвинных, должны умолять Бога простить не ведающих – что творили и что творят. Но к этому подвигу сейчас готовы только старообрядцы, которые отмаливают наши грехи ещё со времён злобствующего патриарха Никона, также потопившего Русь в огне и крови. Между прочим, я обратила внимание, что патриарх Никон свирепствовал в семнадцатом веке, а верные ленинцы начали с семнадцатого года двадцатого века. К тому же, кончина Советского Союза началась 17 августа 1991 года. Думаю также, что в 2017 году нашу страну ожидает ещё одно потрясение. Когда-то поэт Велимир Хлебников говорил, что магия цифр и слов неразрывна. И всё-таки выход тобою предложен. Весь вопрос – как это сделать практически?
Выслушав мнение Ксюши, я тоже не сразу нашёлся что ответить, но потом человеческая беспечность взяла вверх над мировыми проблемами:
– Послушай, Лапушка, ты говоришь мудрые вещи. Только неужели бы я согласился на предложенное Сен-Жерменом бессмертие? Зачем мне оно? Ведь ни за какие самые бесценные вещи не купить настоящую Любовь. И зачем мне вся мудрость этой жизни, когда ты меня учишь и любить, и мыслить по-другому – без оглядки, без умственных взвешиваний? Нет, милая моя, если человек не научится любить, то и прощения у Бога просить не сумеет. А с тобой я могу научиться очень многому и даже научить тебя. Только вопрос – нужен ли я тебе такой, как есть?
– Конечно, нужен…
