Она ответила ему медленной улыбкой и произнесла:
— Он будет достоин этого.
Он вскоре возвратился к себе, чтобы приготовиться. А Рагнхильд отправила человека с просьбой о помощи против Эйнара Хлеб-с-Маслом к Льоту Торфинсону, брату Говарда и Арнфинна. Он был высоким красивым мужчиной, и к нему хорошо относились все жители Оркнейских островов. Рагнхильд решила присмотреться к нему поближе.
XXIII
Ранней весной Харальд разослал гонцов к своим братьям, жившим в разных частях Дании, призывая их на новую встречу. Прибыли также братья королевы Ольв Корабельщик и Эйвинд Хвастун. На следующее утро после непродолжительного пира, которым была отмечена встреча, они собрались в доме Гуннхильд, где их не мог слышать никто посторонний.
Она подробно рассказала им все, что ей удалось узнать о Хоконе Воспитаннике Ательстана. То, что он был бесстрашен в сражении, они уже знали. А также и то, что сохранять свою королевскую власть ему помогали прежде всего те качества, которыми должен был обладать сын Харальда Прекрасноволосого. Ради власти он даже отказался от христианской веры и стал участвовать в обрядах язычников. Он также взял себе королеву. Но, дав народу так много, он не желал идти ни на какие дальнейшие уступки. Таковых было очень мало, если они были вообще. Норвежцы считали его законы мудрыми, а его суд справедливым. На их земле царил мир; торговля процветала. Благодаря тому, что поля продолжали все эти годы приносить хорошие урожаи и рыба не уходила от берегов, норвежцы полагали, что боги любят его, как и они сами.
Все же у него имелись и скрытые слабости. Большой поддержкой для него служил ярл Сигурд из Хлади, король постоянно спрашивал у него советов, но Сигурд заметно старел. За доблестью и веселостью скрывалось сильное сердечное волнение — из-за Бога, от которого король отвернулся, но совсем не отказался, из-за священников-христиан, которые избегали его, и мирян-христиан, которые относились к нему с заметной холодностью, и из-за жены. В конце концов он женился впервые, и, похоже, удачно. Супруги проводили вместе немного времени, и лишь недавно королева принесла первого ребенка. Король же, похоже, совсем не думал о том, чтобы добавить к этой жене еще одну или нескольких женщин, которые связали бы его с родами более значительными, нежели род простого хёвдинга. Он всегда был опрометчив в своих словах и делах. Если Сигурд не имел возможности вовремя предупредить его о чем-то, он вполне мог резкими словами прогнать от себя возможного союзника. Пока что все это не имело такого уж большого значения, но могло быть использовано с толком.
— Мать, это важные сведения, — негромко сказал Гудрёд.
— И все это правда, — ответила она.
— Но как тебе удалось узнать все это, сестра? — резко спросил Эйвинд. — Во всем, что ты нам рассказала, ощущается отчетливый запах колдовства.
— Успокойся, брат, — прорычал Ольв. — Ты всегда мчишься прямо вперед, словно слепой боров.
— Ты же должен давно уже знать, как королева-мать собирает отовсюду по крошке правдивые сведения и сплетает их воедино, — умиротворяющим тоном сказал ему Харальд.
— Разве попусту я проводила дни и часы с этим его бывшим священником? — сказала Гуннхильд. — А также и многими другими, у которых было что мне сообщить. Я долго и старательно обдумывала все, что мне удавалось узнать. — А также кое-где побывать в снах, но об этом она говорить не стала.
— Тогда что же ты посоветуешь, мать? — спросил Гамли так же нетерпеливо, как это делал когда-то Эйрик.
— Не пытайтесь в ближайшее время снова свергнуть его, — ответила она.
Харальд кивнул.
— Нет, конечно, не в этом году. Мы заново начали собирать свои силы.
— И не в будущем году…
— Постой! — возмутился Сигурд. — И сколько же нам ждать?
Его непочтительность заставила всех нахмуриться. Могла разгореться ссора, впустую уйти время… Так что Гуннхильд пресекла такую возможность в корне:
— Но и не сидите без дела. Совершите несколько незначительных набегов — всего лишь два-три корабля, — быстро наскочить, нанести удар и тут же скрыться. Но, самое главное, сделайте так, чтобы они чаще видели приближающиеся драккары. Они зажгут свои сигнальные костры, все королевство возьмется за оружие — а потом увидят, что это было впустую, и так много раз. Мелкие викинги тоже приложат к этому руку, устраивая набеги на свой страх и риск, а от этого оборонять страну станет еще труднее. Но ведь норвежцы не смогут узнать заранее, насколько незначительными будут эти набеги и что для их отражения не стоит собирать силы целых областей. Через некоторое время Хокон устанет от бессмысленных вылазок. Я уже сказала вам, что он сейчас не столь терпелив, каким был поначалу. Кроме того, он считает, что у него есть более важные дела.
— Какие же, например? — глумливо воскликнул Рагнфрёд Красный.
— Установить законы и правосудие; объединить Норвегию в одно цельное королевство.
— И передать его в руки сатаны! — рявкнул Эрлинг.
— Не будем пока что говорить об этом, — предложил Харальд. — Сначала мы должны свергнуть его.
— И отомстить за нашего брата Гутхорма, — добавил Рагнфрёд.
— И сколько же нам ждать?! — снова выкрикнул Сигурд.
— Пока не придет время, — ответила Гуннхильд. — Мы не пропустим его.
Харальд покачал головой.
— Нет, мать. Ты мудра, и в этом году мы поступим так, как ты хочешь. И возможно, и в следующем году. Но дольше сидеть сложа руки мы не станем.
— Не станем, — подтвердил Гамли, и его лицо стало как никогда похоже на лицо Эйрика.
— Даже если не произойдет ничего иного, — продолжал Харальд, — наши люди могут начать роптать. О, да, мы будем тревожить Вендланд и, возможно, Ирландию, раз уж нам нельзя докучать Хокону. Это облегчит положение. Но ведь у многих в Норвегии остались дома, и они давно уже питают надежды вернуться туда. А кроме того, жив еще мой тезка Харальд Синезубый. Лучше не давать ему повода разочаровываться в нас.
Да, подумала Гуннхильд, датский король остался очень недоволен их неудачей в Агдире.
— Позвольте мне встретиться с ним, — сказала она. — Я надеюсь, что смогу уговорить его потерпеть столько, сколько требуется.
— Ты хочешь уговорить и нас, мать? — Голос Рагифрёда прозвучал неожиданно мягко.
— Тот, кто бежит слишком быстро, запыхается раньше, чем достигнет цели, если, конечно, не споткнется и не упадет.
— Эта мудрость годится для рысей, сестра, — ответил Ольв. — Волки не подкрадываются к своей добыче и не лежат подолгу в засаде, поджидая ее.
Гуннхильд хорошо понимала, что он сказал так потому, что много лет знал ее сыновей, а также множество им подобных. Да и Эйрик Кровавая Секира тоже повел бы себя по-другому.
— Что ж, — ответила она, — по крайней мере, у нас будет год, чтобы посмотреть, как пойдут события. — Она поднялась и добавила с кривой улыбкой: — Теперь я оставлю вас продолжать споры до тех пор, пока мы не встретимся за трапезой. Я должна проследить за ее приготовлением, Харальд.
