Стоял приятный прохладный день. Сверкала зеленью свежая трава. Ветер, в котором запахи земли смешивались с солеными ароматами моря, шуршал сосновыми ветвями. В небе махали крыльями и кричали бесчисленные птицы. Еще до приближения к земле оба Хокона переоделись в хорошие одежды, хранившиеся в их дорожных сундуках, но конюшие доставили королю вышитую золотом тунику, а для его гостя красную мантию, отороченную куницей.
— Это было очень разумно придумано, мой господин, — сказал младший, когда они ехали бок о бок на поскрипывавших свежей кожей седлах. — У тебя, наверно, очень распорядительный управляющий.
— Нет, это, конечно, выдумка моей королевы, — ответил старший, чуть заметно пожав плечами. — Она знала, что я вернусь сюда, и предупредила, что приедет заблаговременно.
— Значит, она разумная дама, вполне достойная тебя, господин.
Несмотря на то что эти слова были всего лишь простой учтивостью, они слегка задели короля Хокона. Был ли он справедлив к своей Гиде? Мысленно оборачиваясь назад, он припомнил, как мало времени она могла быть с ним. Он почти все время проводил в дальних и трудных странствиях по своему королевству.
Люди, во множестве толпившиеся во дворе, вразнобой орали приветствия. Гида пригласила на пир, посвященный приезду короля, каждого хотя бы мало-мальски заметного человека со всей просторной округи. Спрыгнув на землю и шагнув вперед, Хокон увидел ее у передней двери, стоявшую между поддерживавшими крышу крыльца столбиками, украшенными изящно вырезанными вьющимися виноградными лозами и сцепившимися между собой небывалыми животными. Ее платье было сшито из самого лучшего белоснежного полотна; поверх него были надеты многоцветные шерстяные накидки, а голову королевы покрывал вышитый плат. Руки украшали золотые кольца и браслеты. На поясе висела большая связка ключей — неотъемлемая принадлежность хозяйки. Когда Хокон подошел поближе, круглое лицо его жены словно осветилось изнутри.
С обеих сторон от королевы стояли гости самого высокого ранга. Ближе всех по правую руку держался тощий седоватый человек, чей голос, впрочем, перекрыл общий гвалт:
— Приветствуем тебя, король. Добро пожаловать домой!
— Да, добро пожаловать, — подхватила Гида, впрочем, настолько тихо, что ее голоса почти не было слышно.
— Я привел с собой выдающегося человека, — сказал король. — Это мой тезка Хокон, сын великого ярла Сигурда.
Все взгляды обратились к незнакомцу. Как и отец, он был даже чуть ниже среднего роста, но имел более мощное сложение, широкие плечи и толстые руки. Лицо его было красивым, широким, с высокими скулами, крючковатым ястребиным носом. Волосы аккуратно подрезаны, а борода черная, как полночное небо. Губы, казалось, были всегда готовы раздвинуться в улыбке, но зеленовато-серые глаза смотрели настороженно.
— Так вот она, наша королева. — Его речь была столь же плавной, как и его походка. — Велика моя радость от встречи с тобой, госпожа. Если бы мы встретились не здесь, я все равно с первого же взгляда признал бы в тебе королеву, моя госпожа.
Гида зарделась.
— Это… это в честь моего господина, — несколько неуверенно произнесла она. Обычно она одевалась так же, как и в юности — как принято в семьях состоятельных бондов.
— Я, пожалуй, не смогу сразу назвать тебе имена всех, кто стоит перед нами, — сказал король. — Однако… — Он подошел к каждому с бодрыми словами приветствия, получил достойные ответы и наконец остановился перед седым человеком. — Это Эйвинд Финнсон.
— Ну, конечно! — воскликнул молодой Хокон. — Прославленный скальд. Я был всего лишь мальчиком, когда, сидя в углу, видел тебя в Хлади, но навсегда запомнил тебя. А позже, к своему несчастью, я всегда оказывался где-то в отъезде, когда ты посещал нас, но я знаю слово в слово все твои поэмы. Как и каждый человек.
— Я не мог сопутствовать королю в этой поездке, поскольку сильно захворал, когда он собирался в путь, — вздохнул Эйвинд.
— Но теперь, надеюсь, ты вполне здоров, и я горю нетерпением услышать строфы, которые ты наверняка сложил за это время.
— У меня нет иной обязанности, как только восхвалять моего короля.
Гутхорм Синдри, второй скальд, который участвовал в королевской поездке, ощетинился и вмешался в разговор:
— Но сначала я расскажу о том, как он путешествовал в блеске и славе.
Лицо Эйвинда окаменело.
— Король, — сказал он, — тебе известно, что я сопутствовал твоему отцу королю Харальду Прекрасноволосому в те времена, когда Гутхорм был мальчишкой.
Старший Хокон негромко хихикнул.
— Два скальда — это все равно что два кота в одном доме. — И добавил, не скрывая растерянности: — Вы оба достойнейшие люди. Как я могу поставить одного из вас выше другого?
В разговор вмешался Хокон Сигурдарсон:
— Если ты позволишь мне, господин, то я попробую разрешить затруднение. Поскольку они не могут говорить свои стихи одновременно, то почему бы не позволить слепому случаю установить очередность? Это никак не сможет оскорбить ни одного из них. — Все вновь уставились на молодого Хокона. Все разговоры во дворе постепенно смолкли. А он убрал правую руку за спину. — Те, кто стоит за моей спиной, следите! Я выпрямлю два или три пальца. Эйвинд, ты, как старший, не хочешь ли угадать? Если ты окажешься прав, то твоя очередь будет первой, а если ошибешься, то начнет Гутхорм. Но в любом случае вы оба получите одинаковый почет и дары равной ценности. Тот же, кто сегодня окажется вторым, завтра должен будет стать первым. Король, будет ли на то твоя воля?
— Да будет так, — согласился Хокон Воспитанник Ательстана.
Присутствовавшие поддержали предложение радостными криками. Даже оба скальда закивали, улыбаясь. Эйвинд не отгадал, но и впрямь спокойно смирился с этим.
— Возможно, завтра у меня будет что сказать и о тебе, Хокон Сигурдарсон, если то позволит король.
— У меня тоже есть желание почтить тебя, прежде чем ты оставишь нас, — поспешно вмешался Гутхорм.
Затем гости устремились в зал, где их ожидали бочки с пивом. Всем предстояло пить до того, как будут расставлены столы для трапезы, и пить после того, как столы уберут.
Войдя внутрь, король Хокон отвел Хокона Сигурдарсона в сторону. Королева Гида стояла поблизости.
— Ты ловко это придумал, — сказал король. — Я должен запомнить твою хитрость.
Молодой человек усмехался.
— Мой господин, просто я давно решил, что не следует оскорблять скальдов. Ты, вероятно, согласишься, что король Эйрик и королева Гуннхильд сделали серьезную ошибку, когда нанесли обиду Эгилю Скаллагримсону.
— Ты получишь от меня награду. Небольшую, поскольку лучше будет, если это останется между нами… но что бы тебе хотелось?
Младший облизал губы.
— Честно говоря, господин, я хотел бы женщину для моего ложа, пока буду находиться здесь. Это единственное, чего мне не хватало, пока мы плыли на юг.
