Служанка, вырастившая Эгиля, принялась кричать, пытаясь остановить его. Ее звали Торгерд Брак, она была крупной женщиной и силой не уступала мужчинам. К тому же она была в некотором роде ведьмой. Народ считал, что Эгиль кое-чему научился в ее доме. Но все же она не смогла устоять, когда Скаллагрим в своем безумии кинулся на нее. Он долго гонялся за ней по прибрежным утесам и в конце концов, швырнув камень, сбил женщину в море. Вскоре Эгиль отомстил за нее, разрубив топором голову доверенного слуги Скаллагрима. Ни отец, ни сын не говорили об этих вещах ни тогда, ни потом.
И все же Эгиль уже стал скальдом, и его поэмы делались все лучше и лучше.
У Гуннхильд не хватило смелости говорить об этих вещах с Торольвом. Промолчала она и теперь. Она лишь замкнулась в себе и молча сожалела о том, что он ехал туда.
Возможно, она пыталась убедить себя в том, что ее тревоги были лишь признаками нездоровья. Ей казалось, что она понесла своего первого ребенка.
II
Ярл из Хлади был самым могущественным человеком в Норвегии после конунга. Ему была подвластна богатая область Траандло с поселениями, лесами, рыбными угодьями и большим фьордом, в котором беспрерывно сновали корабли. Жители Траандло были в основном крепким народом, всегда готовым взяться за оружие для защиты своих прав. Они уважали своего ярла. Он возглавлял тинги,
[15] на которые тронды собирались, чтобы обсуждать свои дела, принимать или отменять законы, предводительствовал при жертвоприношениях богам и мог легко убедить обитателей этого многолюдного края принять ту или иную сторону в любом противостоянии. Харальду Прекрасноволосому повезло, что, когда он взялся за объединение королевства, ярл Хокон Грьотгардсон решил, что будет выгоднее поддержать его. Вместе они смогли одолеть восемь малых королей. Харальд отдал под власть Хокона принадлежавшие им прежде страны. Эти два властителя часто встречались; на воспитании у Хокона жили двое сыновей Харальда — Гудрёд и Хальвдан Черный. Когда же Хокон умер, ярлом стал его родной сын Сигурд. Мальчики оставались при нем, пока не выросли.
Ярл Сигурд был мудрым человеком, стремившимся сохранять дружбу со своими бондами. Он справедливо судил их, оказывал помощь, если они в ней нуждались, а также оделял их вождей хорошими подарками всякий раз, когда навещал их. Таким образом ему удалось добиться их искренней преданности, благодаря чему он обрел даже большую силу, нежели та, которой обладал его отец.
У короля Харальда было много детей от различных женщин. Некоторые из его сыновей умерли молодыми от болезней и несчастных случаев или же пали в сражениях дома и за границей. Стремясь положить конец приводившим к смертельному исходу ссорам среди сыновей, он, достигнув пятидесяти лет, созвал тинг в Эйдсвольде. Там он передал королевскую власть над самыми важными областями четырнадцати сильнейшим из своих сыновей, оставив за собой верховное правление. Каждый получал половину податей и других доходов со своей области с правом сидеть на ступень выше любого ярла, но ниже самого Харальда, когда он посещал их владения. Почти каждый из них надеялся стать верховным королем после смерти отца, но конунг назвал своим наследником Эйрика. Поэтому никто из них не любил брата, о чем Эйрик хорошо знал.
Последний из отпрысков Харальда Прекрасноволосого появился на свет, когда конунгу сравнялось семьдесят зим. Его матерью была молодая женщина из семьи, обитавшей на острове Мостр, и поэтому она получила прозвище Тора Хозяйка Мостра. Она была дочерью лендрманна,
[16] происходила из хорошего рода, была высокой и миловидной, но пошла служанкой в одно из поместий конунга в Хёрафюльки. Впрочем, это был вполне обычный поступок, попытка принести пользу родственникам. Когда конунг на некоторое время остановился в этом поместье и взял ее себе на ложе, никто не подумал ничего дурного.
Через некоторое время там проезжал ярл Сигурд. Это случилось как раз тогда, когда женщине подошло время рожать. Конунг жил в Саехейме, на севере. И, когда Сигурд остановился на ночь в этом доме, Тора попросила его взять ее с собой. Харальд, сказала она, конечно, будет рад увидеть ребенка и признает его своим. Сигурд согласился. Утром она поднялась на его корабль.
Лето только начиналось, и погода была неустойчивой. Моряки держались под защитой островов и больше шли на веслах, чем под парусами. Заметив приближение шторма, они заблаговременно подошли к берегу возле холма, именуемого Хельлунн. И тут у Торы начались схватки.
Ветер налетал порывами, яростно завывал, хватался холодными когтями за промокшую от ливня и брызг морской воды одежду. Волны одного с небом серо-стального цвета были здесь, в затишье, не такими уж большими, но били по кораблю, словно топорами. На берегу не было видно никакого жилья — только трава, кусты и деревья, на ветках которых только-только пробилась первая зелень. Берег окаймляла россыпь больших и маленьких камней. Прилив оказался высоким, и Сигурд приказал подойти почти вплотную к берегу и спустить носовой и кормовой якоря. Трап удалось подать на мелководье.
Тора стояла на коленях в трюме. Ее била дрожь, а изредка она принималась негромко подвывать. Сигурд обхватил ее рукой, помог подняться и повел по доске. Корабль в любой момент могло подбросить, так что роженица разбила бы голову. Земля была по крайней мере неподвижной.
Тора прошлепала по воде до берега, а там, лишь немного отойдя от воды, снова рухнула на колени. Среди камней она и родила мальчика. Конечно, на корабле не было никакой повитухи, чтобы помочь ей, но она сама была здоровой женщиной с широкими бедрами, а среди моряков нашлись люди, которым приходилось помогать рожать домашней скотине. Сигурд собственноручно перерезал и завязал пуповину.
Новорожденный оглушительно вопил и вскоре принялся жадно сосать грудь матери. Сигурд окатил его водой и назвал Хоконом в честь своего отца. Тут шторм утих, и корабль двинулся дальше.
Конунг Харальд согласился, что обстоятельства рождения ребенка, несомненно, многообещающие. Он позволил Торе прожить несколько лет в его собственном имении в довольстве и почете. Хокон был с нею.
III
Первенец Гуннхильд родился в комнате, где в свете свечей искрились и сияли висевшие на стенах гобелены. Поверх гобеленов были развешаны амулеты тончайшей работы. Роженице помогали три опытные повитухи. Она лежала на полу, застланном толстым слоем соломы, покрытой чистыми холстами. Женщины часто меняли их и все время вытирали с лица и тела Гуннхильд пот полотенцами, которые смачивали в отваре трав и выжимали насухо. Когда она чувствовала, что изнемогает, женщины поддерживали ее. Время от времени старшая из них забиралась на высокий трехногий табурет и обращалась с молитвой к Фригг, матери Бальдра, Ёрд, матери Тора, и Ингрунн, матери Фрейра и Фрейи. Вторая, обладавшая хорошим голосом, пела песни, исполненные радости и надежды. Третья следила за жаровней, над которой курился ароматный дым.
