Книга Королева викингов, страница 35. Автор книги Пол Андерсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Королева викингов»

Cтраница 35
VI

Несколько месяцев прошли спокойно. Хёвдинг Торир радушно принял Торольва, Эгиля и их дружину в своем большом имении в Сигнафюльки. Хотя он был сподвижником конунга Харальда и воспитателем короля Эйрика, но, до того как Квельдульв покинул страну, был еще и воспитанником Скаллагрима. Разлад сильно огорчал его, а появившаяся возможность примирения радовала. И потому он сказал, что, конечно же, поддержит сватовство Торольва к своей племяннице Осгерд.

Так что вскоре Торольв отправился обратно к Бьёрну. Они быстро обо всем договорились. Свадьба должна была сопровождаться богатым пиром, и потому ее наметили на осень, после сбора урожая, в доме Бьёрна. А до того времени Торольв пробудет у Торира.

Эгиль все это время оставался у Торира. Он не слишком ладил с братом. Кроме того, глядя на то, что находилось на противоположной стороне фьорда, в Согне, он думал, что все это скоро ему надоест. Торольв был согласен с ним и довольно ясно представлял себе, что может за этим последовать. Впрочем, в Сигнафюльки было немало развлечений: плавание под парусами, рыбная ловля, охота и другие подобные занятия. Кроме того, тут было много женщин, всегда готовых приласкать молодого воина. Эгиль нашел здесь себе друга — Аринбьёрна, сына Торира.

Двух столь непохожих людей нужно было поискать. Аринбьёрн был на несколько лет старше, довольно высокий и крупный мужчина, но при этом скорый на ногу и ловкий. Борода и волосы песочного цвета окаймляли широкое лицо с ястребиным носом, с чуть раскосыми глазами. Он обычно был склонен в разговоре тщательно выбирать слова, не скор на гнев, но если уж настаивал на чем-нибудь, то разумнее было ему уступить.

И все же они с Эгилем стали добрыми приятелями, а вскоре и настоящими друзьями. Им хорошо удавались совместные дела, будь то шумные игры, проказы, домашние работы или что-нибудь ещё. Оба были умелыми работниками; Эгиль помогал в строительстве лодки. Они много и охотно рассказывали друг другу о своей родине и тамошнем народе. Аринбьёрн с наслаждением слушал поэмы Эгиля, как те, что его младший товарищ некогда выучил у заезжих скальдов, так и новые, которые он сочинил сам. Конечно, складывать стихи мог любой хорошо воспитанный человек, но дарование Эгиля вызывало в Аринбьёрне чувство благоговения.

За эти месяцы Эгиль стремительно переменился и практически превратился из юноши в мужчину; вырос, раздался в плечах, набрал силу и стал заметно выделяться среди сверстников, а во многом и превзошел их. Он ощущал себя здесь счастливым и, имея перед глазами пример Аринбьёрна, несколько обуздал свою несдержанность и грубость. Это, со своей стороны, заставило Торольва относиться к брату любезнее.

Впрочем, улучшение отношений оказалось непродолжительным.

Лето шло к концу. Ячмень и рожь уже сжали, поля и луга были покрыты пожухшей стерней, березы начали желтеть, холодный ветер пощипывал кожу, в небе было темно от стай птиц, с громким гомоном торопившихся на юг. Люди готовили корабли к зимовке. На свадьбу в Согн были приглашены не только Торольв со спутниками, Эгиль, Торир, Аринбьёрн и их приближенные, но и все мало-мальски заметные люди из округи. Двор хутора был переполнен народом.

Накануне отплытия Эгиль заболел. Его бил кашель, трясла лихорадка. Он лежал в постели и громогласно заявлял, как бы ему хотелось найти и прикончить того духа, который наслал на него эту беду. Он с трудом заставил себя пожелать Торольву счастливого пути.

Эгиль поправился всего лишь через несколько дней, но было уже поздно. Оставалось только зевать да шататься по имению, где не осталось почти никого и потому было невероятно скучно.

Эльвир, управляющий Торира, тоже остался дома, чтобы заниматься делами своего господина. Это был коренастый седеющий человек, его широкое лицо покрывали старые шрамы, но все же оно было полно жизни. В эти дни он должен был отправиться собирать подати с крестьян Торира, хозяйства которых были разбросаны по разным местам. Разъезжать он намеревался на лодке с командой в двенадцать человек. Эгиль спросил управляющего, не мог ли он взять его с собой.

— Что ж, места в лодке хватит, — ответил Эльвир, — и еще один мужчина не может оказаться лишним.

Так что Эгиль взял свой меч, щит, копье, запасную одежду и присоединился к отъезжающим.

Эльвир оказался прав. Пока они двигались к выходу из фьорда, погода ухудшилась. Когда же лодка вышла за мыс и свернула к северу, ее встретил жестокий встречный ветер и крутые волны. Моряки гребли до самого вечера, пока не пробились к острову Атлею. Они подошли к берегу, вытащили лодку выше линии прилива и закрепили ее. Недалеко от берега, как было известно Эльвиру, находилась большая ферма, принадлежавшая королю Эйрику. Люди направились туда в надежде получить кров.

Так Эгиль впервые встретился с Эйриком и Гуннхильд.

VII

Король со своей личной дружиной и прочим необходимым народом каждые несколько месяцев, если не чаще, переезжал из дома в дом. Это нужно было для того, чтобы его видели подданные, чтобы встретиться с важными людьми, знать о том, что где происходит, при необходимости подавить волнения, свершить суд, возглавить обряд жертвоприношения, раздать подарки и совершить еще великое множество дел, которые приходится делать правителю. Кроме того, свита короля была велика и довольно быстро начисто съедала все, что могло быть запасено в имении. Немало времени требовалось, чтобы отмыть и очистить дома от грязи и зловония, которые в них скапливались за время постоя короля и его окружения.

Поэтому Эйрик и Гуннхильд, двигаясь по прихотливо изломанному маршруту, неторопливо спускались к югу и в конце концов добрались до Атлею. Как всегда, об их приближении узнали заранее. Управляющий — по имени Бард — должен был безукоризненно все подготовить. В амбарах имелись казавшиеся неисчерпаемыми запасы продовольствия и разнообразных напитков; шла подготовка к ритуалу в честь местных богинь. В общем, дел у него было выше головы. Кроме того, Бард был скуп. Посещение короля должно было стоить ему немалых денег. Это не могло не испортить ему надолго настроения (чего он, конечно, не смел показать) и, по-видимому, затуманило разум.

Тем не менее он сделал все необходимое. У священного камня в ближней роще король собственноручно убил жирную корову, покончив с нею одним ударом топора, а потом вместе с Бардом и местным старейшиной обмакивал в кровь прутья с вырезанными рунами и брызгал кровью на молившихся. Когда же король обратился к богиням с просьбой о помощи и благословении, его голос взвился к небу с порывом ветра, как команда на поле боя. Когда ритуал был закончен, люди, укрываясь от налетевшей непогоды, набились в дом Барда. Женщины принесли пиво; тем временем готовились мясо и другая хорошая еда. Когда же пища была съедена и столы убрали, веселье стало шумным.

К тому времени уже спустился вечер. Было ясно, что собравшиеся будут пить до полуночи, если не дольше. Гуннхильд сидела на возвышении рядом с Эйриком и рассеянно смотрела в зал. Свет очагов и ламп заливал внезапным румянцем лица, сверкал бликами на зубах и металле, заставлял тени метаться по стенам и между стропилами. Курился легкий дымок, все еще обильно насыщенный запахами еды. Снаружи колотился и присвистывал ветер. Гуннхильд задумалась: почему-то ей казалось, что холод дотягивался до нее, заставляя зябко поеживаться. Настоянный на травах мед, который она понемногу потягивала, все сильнее и сильнее отдавал горечью.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация