Лиза осмотрелась. Оказывается, за ее спиной лежала пустыня. Пустыня была везде, куда достигал глаз. Красноватый щебень, невысокие гранитные скалы цвета запекшейся крови. Высохшее русло реки, обрывающееся в кратер, и древние руины циклопических сооружений. Рухнувший мост над исчезнувшей рекой, полуобвалившаяся крепостная стена с прилично сохранившейся надвратной башней по одну сторону сухого русла, и мегалитическое сооружение непонятного назначения по другую его сторону.
«Возможно, храм… Точно! Храм и есть! Храм…»
Постройки казались древними, но при этом не вызывали у Лизы чувства отторжения. Скорее, наоборот. Она словно бы узнавала их очертания, хотя точно знала, что никогда прежде ничего подобного не видела. Следовало предположить, что те, кто построил крепость и храм – если это был все-таки храм, – давно ушли из этих мест или умерли вместе с этой некогда цветущей землей. Как минимум тут протекала река, а значит – даже если климат не изменился, – здесь наверняка росли деревья, и люди обрабатывали землю, ну и все прочее, что делают обычно крестьяне.
«Цветущая земля… Земля, текущая молоком и медом…»
Цивилизации это, прежде всего, крестьянский труд. Без него нет ни ремесел, ни храмов, ни крепостей. Да и мосты, на самом деле, никому не нужны, если не сеять хлеб и не разводить скот.
Осмотрев руины, Лиза снова обернулась к кратеру. Разница была впечатляющая. За спиной Лизы пустыня дышала жаром и смертью, но стоило повернуться лицом к кальдере, как ощущения изменялись. Теперь в лицо Лизе дул прохладный ветерок, который пах водой и жизнью. Со стен кальдеры тут и там срывались в пропасть потоки воды. Водопады, казалось, возникали сами собой, но стоило приглядеться, как Лиза увидела, что по крайней мере два потока изливались из огромных пещер. Учитывая размеры кратера, Лиза оценила высоту одной из них метров в шестьдесят, ширина была и того больше. Откуда вода бралась в пещерах, совсем другой вопрос, но могло случиться, что чудовищный взрыв, от которого образовалась некогда кальдера, разорвал русла подземных рек, и они теперь низвергались водопадами вниз, к невидимому из-за клубившегося там тумана дну. Но если так, они давно должны были заполнить воронку целиком, образовав одно из тех кратерных озер, которые возникают порой даже в дышащей зноем пустыне. Однако этого не случилось, и значит, там, внизу имелся сток. Но куда могла уходить вода на такой глубине?
«Только в ад…»
Однако даже это «инфернальное» замечание «прозвучало» скорее положительно, чем наоборот. Оно было пронизано чувством восхищения, переходящего в восторг, и не имело ничего общего со страхом и трепетом, тем более с ужасом. Вид бездны завораживал, притягивал, но даже не намекал на всякие глупости, типа «отчего бы не полетать?» Падение ведь тоже полет…
Чем дольше Лиза смотрела вглубь кальдеры, тем больше замечала удивительных подробностей. Вертикальные стены казались гладкими лишь на первый взгляд. Тут и там на них имелись террасы, иногда такие большие, что на них росли целые рощи деревьев, похожих издали на кедры, сосны и оливки. На одном таком широким уступе, находившемся по правую руку от Лизы и метров на двести ниже, кроме деревьев и кустарника посверкивала в солнечных лучах поверхность озера и впадавших в него ручьев, вытекавших из скалы. Из озера, в свою очередь, изливался короткий, но мощный поток, сразу же срывавшийся с уступа водопадом. Вдоль стен кальдеры тянулись трещины и желоба, спускались с уступов и из расселин плети вьющихся растений. И над всем этим стоял неумолчный гул падающей воды…
Соблазн спуститься в кратер оказался сильнее осторожности, и Лиза пошла вдоль края пропасти искать дорогу вниз. Однако нашла она ее или нет, так и осталось неизвестным, потому что в следующее мгновение – как это часто случается во сне – Лиза стояла на берегу того самого озера, на которое только что смотрела с высоты. Она даже оглянулась через плечо, чтобы удостовериться, что так все и обстоит. Невдалеке от нее взмывала ввысь неровная стена кальдеры. Как раз метров на двести до отмеченного солнечным сиянием обреза.
Лиза отвернулась, приблизилась – буквально в три шага – к воде и, присев на корточки, опустила руки в воду. Вода оказалась холодной, как лед, глубокой и прозрачной. И там, в зеленоватой глубине Лиза увидела человеческие фигуры. Потребовалось мгновение или два, чтобы понять – это не люди, а статуи, отлитые из какого-то потемневшего от времени металла. Одни фигуры стояли на чистом каменном дне озерной чаши, другие лежали у их ног.
«Ну, какая тут может быть глубина? – подумала Лиза, стаскивая с себя кожаный летный комбинезон. – Метра три? Четыре? Не так, чтобы много… Донырну!»
Вообще-то четыре метра – это серьезно, но Лиза ныряла без спецредств и на шесть-семь метров. Так что должно было получиться. А то, что вода холодная, так это даже хорошо. После такой изнурительной жары ледяная вода казалась чудом чудесным. Лиза разделась догола и нырнула с той решительностью, какая появляется иногда во сне. Нырнула, прошла дельфином расстояние до скульптур и вдруг оказалась лицом к лицу с одной из них. Женщина – судя по убранству, царица – смотрела на Лизу с тем же интересом, с каким сама Лиза смотрела в лицо отлитой из золота женщине.
– Ну, вот ты и пришла, – улыбнулась царица. – Спасибо, что не забыла.
– Ерунда! – отмахнулась Лиза. – У меня просто не было другого выбора.
– Выбор есть всегда, – возразила женщина.
– Но не тогда, когда тебя убили, – покачала головой Лиза. – Это особый случай…
* * *
– Это особый случай, – сказала Лиза и проснулась.
Ну что сказать, там, где она проснулась, было гораздо хуже, чем во сне. Боль. Вот первое, что она почувствовала, очнувшись от своего «смертного сна». Кажется, болело всё, что только может болеть, и прошло некоторое время, пока Лиза поняла, что это терпимая боль. Болит. Ну и что? И раньше иногда прихватывало. Бывало и хуже. Так что боль – всего лишь боль.
Еще ужасно хотелось пить. Нет, не то слово: не «хотелось», а что-то куда более сильное. Это была Жажда с большой буквы. Ну, и раз уж речь зашла о потребностях, то Лиза хотела не только пить, но и писать, есть, курить, да и выпить не отказалась бы. И неизвестно еще чего ей хотелось сильнее. Пожалуй, все-таки писать.
Попыталась встать. Оказалось, что двигаться может, но в локтевую вену левой руки вставлены иголки, соединенные с трубками от прозрачных медицинских склянок, подвешенных на чем-то похожем на стальную вешалку для шляп.
«Инфузия?»
И тут все встало на свои места. Вид помещения, в котором находилась Лиза, кровать, на которой она проснулась, капельница и неустранимый запах карболки – все это означало, что Лиза опять угодила в госпиталь.
«Ну, хорошо хоть не в могилу!»
Она все-таки встала и рассмотрела склянки, благо света от лампы под потолком вполне хватало. Судя по надписям, Лизе вливали всякую ерунду: глюкозу и физиологический раствор.
«Сахар с солью? – усмехнулась Лиза, вытаскивая иголки из вены. – Да вы, судари мои, как я посмотрю, отпетые гурманы!»
