Извольте, ваше превосходительство, от всех, мирными называющихся, мошенников, взять аманатов и, соблюдя от меры предосторожности, выдержав в карантине, содержать их под присмотром в Георгиевске, требуя от них лучших и богатейших семейств в случае разбоя; и когда точно доказано будет, что чрез землю мирных приходили хищники, а паче если доказано будет, что они укрываемы были, извольте объявить мирным мошенникам, что есть мое повеление наказывать смертию аманатов.
Извольте до получения сего объявить всем аулам, вблизи от кордона нашего живущим, что если они не будут воспрещать прохода хищникам или не давать известия, то я накажу их оружием, изгоню в горы, где истребят их или неприятели, или моровая язва. Внушите им, что если они способствовать будут хищникам, то нам не нужны мирные мошенники и что я столько же мало уважаю их приязнь, сколько боюсь иметь их неприятелями. Не знаю, что поводом было к размножению между кордонной стражи казаками мнения, что хищников вооруженных воспрещено бить, а непременно приказано брать живыми, когда они защищаются оружием. Я прошу поведением вашим удалить сию, здравому рассудку противящуюся мысль и внушить, что сколько строго накажу я всякого из наших, кто учинит нападение, столько же не упущу взыскать и с того, кто не будет употреблять всех средств к наказанию за сделанное нападение. Против оружия средство – оружие, внушите строго нападающим на нас. С истинными приятелями нашими употребляйте великодушие и кротость, вам свойственные и которые в особе вашего превосходительства я столько почитать и уважать умею.
Генерал-лейтенант Ермолов
28 октября 1816 года. № 388».
II
«Посланный от меня капитан гвардии Жемчужников, для осмотра оставленных в большом количестве людей от рот Белевского пехотного и 15-го егерского полков, выступивших в Карталинию, представил мне об них списки, за подписанием гг. полковых командиров. Большое число больных меня не удивило, ибо если причиною тому нездоровый край, то не менее мною замечен и недостаток попечения гг. командиров.
Лазарет 15-го егерского полка содержится лучше Белевского, но весьма далек от того устройства, в котором мог быть при должной о нем заботливости. Лазарет Белевского полка явно свидетельствует нерадение о нем бывшего командира, г. генерал-майора Мерлина. Долгое время командуя полком довольно уже давно на одном месте, можно бы иметь его в лучшем порядке. Нет удобного для помещения больных строения, тогда как в близости есть много леса. Больные лежат тесно, мало лазаретных вещей, и то худые.
Д. Доу. Портрет А.С. Жемчужникова
Я предупреждаю гг. начальников, что не только не буду, подобно им, равнодушным к состоянию больных солдат, напротив того, обращу их строгими мерами к их обязанностям. Г-ну генерал-майору Мерлину, уважая в нем чин его, даю способ загладить вину нерадения его предложением на лазарет собственного его дома, в построении коего участвовали солдаты, которые в то время с большею пользой могли обращены быть, по крайней мере, на построение прежде лазарета, о чем ожидаю от него донесения. В списках означены оставленные по приказанию бригадного командира, для употребления на службу, 55 человек Белевского и 65 человек 15-го егерского полков. Если люди те мастеровые, то по числу выступивших рот их слишком много; если же оставлены по прихотям полковых командиров, то не выполнена цель, для которой роты выведены.
В списках показано, что Белевского пехотного полка 1 унтер-офицер и 26 рядовых находятся при генерал-майоре Мерлине. Если то для охранения его особы, то она в Кутаисе безопасна; если же для почести, для того есть постановленный узаконениями караул. В крепости Св. Николая лазарет Гурийского гарнизонного полка в жалком положении. Я не взыскиваю за недостаточное больных содержание; ибо по всегдашнему числу больных полк собственных на то средств не может иметь достаточных, но, по крайней мере, присмотр за больными никаких не требовал от полка издержек.
Лазарет в верхнем укреплении довольно хорош и занят малым числом больных; другой, несравненно худший, так наполнен, что одного стеснения довольно, чтобы между людьми размножить и усилить болезни. Лекарь часто пьян и редко бывает в лазарете; его, содержа под караулом, вытрезвить и расположить жить в лазарете, всегдашним занятием отнять праздность – причину пьянства. Больных становится больше от беспорядочного употребления людей на службу, от несоблюдения очереди между ними; чрез одну смену ходят они в караул. Прекращение многих беспорядков зависит от лучшего надзора начальствующего войсками, г. генерал-майора Хатунцова, которому о том дается замечание.
Генерал-лейтенант Ермолов».
Отношение Ермолова к дежурному генералу Закревскому
«При отношении от 2 ноября, за № 9603, ваше превосходительство препроводить мне изволили копию с отзыва господина министра духовных дел и народного просвещения о том, что полевой обер-священник, во ожидании достоверных сведений о исправности тифлисского военного госпиталя протоиерея Джевахова, отказывает просимую ему награду.
Господин обер-священник, в премудрой осторожности своей против свидетельствования моего об усердии протоиерея, конечно, не простит мне суетного суждения, что в звании командира корпуса и удостаиваемый важной доверенности чиновник мог бы не подпасть подозрению в пристрастии в подобном случае. Но как ожидаемые им достоверные сведения, конечно, не сообщаются ему откровением свыше и, подобно мне, должен он рассматривать предметы, дает он, обер-священник, повод, довольно правдоподобный, к заключению, что, в расстоянии 3 тысячах верст, лучше не может он видеть их, как и я сам, когда оные у меня под глазами. Не чуждо было бы, по крайней мере, приличия, если бы господин обер-священник благоволил изыскать лучшую причину к опровержению представления моего к награждению протоиерея».
Письмо великого князя Константина Павловича
«Любезный и почтеннейший Алексей Петрович!
Зная то особенное искреннее участие, которое вы принимаете в любезнейшем друге и товарище, генерал-лейтенанте князе Яшвиле, и хотя мы теперь с вами далеко друг от друга находимся, но я, помня ваше душевное дружеское к нему расположение, хотя и знаю, что вам будет весьма неприятно слышать неудачу с его стороны, но что же делать, не могу вам об оной не рассказывать. Посланы были офицеры выбирать из артиллерии, в его команде состоящей, в гвардейскую артиллерию людей; он не допустил, отослав назад офицеров, отозвавшись, что люди прежде уже были взяты. Но ныне, по моему представлению, государь император приказать изволил сделать выбор, которого князю Яшвилю не хотелось; это, кажется, значит не солоно схлебнул; а как все это дело происходило, вы можете увидеть подробно из прилагаемых при сем копий с моего представления и с ответа князя Волхонского.
Мне весьма прискорбно, что я вам делаю большую неприятность, писавши о неудаче любезнейшего вашего единственного друга и товарища, но, по искренности моей к вам, я не мог пред вами об этом умолчать. И затем примите, ваше превосходительство, уверение моего к вам всегдашнего уважения».
